Всеволод Бернштейн - Эль-Ниньо

Ваня встал, вода поднялась уже почти на полметра над нашей кучей. Сидеть стало неудобно. За Ваней поднялись остальные.

— Ну а вы, пан путешественник, — обратился Шутов к Манкевичу. — Может, тоже нам что-нибудь расскажете. Тоже покаетесь, раз уж такой разговор зашел.

Манкевич не стал огрызаться.

— Эльдорадо, — произнес он. — Все это Эльдорадо. Не нужно было этого. Я знал, что это плохо кончится когда-нибудь.

— Чего не нужно? При чем тут Эльдорадо?

— Мой издатель еще давно сказал мне, что больше не будет печатать книги о моих путешествиях, что просто путешествия никому не интересны. Ему нужна сенсация. Я стал думать и придумал Эльдорадо. Подобрал какие-то факты, что-то придумал. Одна экспедиция, потом вторая, третья. Все из ничего. Чистая фантазия. Но издатель доволен, читатели довольны. Я понимал, что когда-нибудь это закончится. И вот, пожалуйста. Мы все утонем в этой пещере. Я не удивлен.

— Коротко и ясно, — подытожил Иван. — Ну а ты, студент? Ты у нас безгрешен, жертва обстоятельств? Манкевич организовал экспедицию, я сломал рацию, Анна выудила у немца ценную информацию, а ты? Ты в нашей компании случайно?

Я подумал немного и ответил:

— Нет, неслучайно. Либетрау раскололся после того, как узнал, что я был в Волгограде. А я там не был. Соврал ему. Не знаю, зачем. Сказал даже, что родственники у меня там. Нету у меня там никаких родственников. Хотелось немцу показать, что все в порядке с городом. Стоит. Он бы, наверное, и так поверил, а я соврал. После этого он и стал рассказывать про пещеру. Если бы я не соврал, может, он бы и не сказал ничего, и мы бы здесь не сидели.

— Ну вот, — удовлетворенно произнес Иван. — Что и требовалось доказать. Ты вообще главный виновник, не будь тебя, я бы был уже в Лиме, а то и во Флориде.

— Что ж ты не ушел? Тебя же никто не держал?

— Да ты со своим Эль-Ниньо драным. Жалко было тебя, дурака. Вот, думал, у человека мечта так мечта, человечество спасает, а у меня мечтишка. Вот и остался. А ты скажи, ты это свое Эль-Ниньо тоже поди выдумал, как волгоградских родственников, а? Или по дурости обознался, как со снегом на палубе?

— Заткнись! — сказал я.

— Нет, это надо! Он захотел снега — и выпал снег! А ну, захоти чего-нибудь! Захоти, давай! Давай! — Иван толкнул меня в грудь. — Давай!

— Тихо! — воскликнул Манкевич. — Там свет!

Мы все как по команде задрали головы. Над краем уступа и вправду посветлело.

— Это Леон, — прошептал Манкевич. — Тихо!

— Почему тихо? Он нас вытащит! — шепотом сказал я.

— Не вытащит, — сказал Манкевич.

Мы приникли к стене. Луч фонарика заскользил по сводам пещеры — к самому краю обрыва тот, кто был наверху, подходить опасался. Он потоптался, и мы услышали отчетливо:

— Вот сука!

— Дед! — завопил Ваня. — Дед!

— Шутов, ты, что ли? — раздался голос старшего механика.

— Я! Я!

— Константин с тобой?

— Здесь! И поляки! Мы все здесь!

— Ну так давайте, выбирайтесь! Долго еще сидеть там будете? — сверху свалилась веревочная лестница.

Мы в три минуты оказались наверху. Анна бросилась обнимать старшего механика.

— Милый Михаил Михайлович! Вы не представляете, как там было страшно!

— Там-то страшно? Снаружи страшнее, — успокоил Дед. — Конец света, понимаешь… Обниматься потом будем, давайте мотать отсюда.

По поводу конца света Дед не преувеличивал. Дождь лил стеной. Водопад превратился в грязевой вулкан. Мутная коричневая вода била на десяток метров, а порывы ураганного ветра превращали поток в грязевую пыль, которая была повсюду — вверху, внизу, справа и слева.

— Может, переждать до утра? — предложил Ваня.

— Ждать нельзя! — прокричал Дед.

На наших глазах стронулся с места кусок зарослей размером с футбольное поле. Сполз на несколько метров и остановился, завалы деревьев внизу затормозили движение. Зато карниз, по которому мы, рискуя сломать шею, пробирались в пещеру, теперь располагался почти на уровне земли, точнее не земли, а грязи.

Внизу нас ждали Хосе и два наших горе-проводника — Хорхе с Хесусом. Хосе тут же бросился обниматься и жать нам руки, а проводники старательно прятали глаза.

— Можете убираться теперь, — сказал им Дед. — Дорогу сами найдем. Идите! Гоу! — рявкнул старший механик. И индейцы исчезли за пеленой дождя.

Искать в темноте тропу, по которой мы пришли, было бесполезно. Да ее уже и не существовало, текущая жижа покрывала все вокруг. Идти предстояло, утопая в ней по колено, продираясь через нагромождения поваленных деревьев.