Митч Элбом - Пятеро, что ждут тебя на небесах

— Да это же чертова угольная шахта, — пробормотал Мортон.

И с того дня Эдди и его товарищей стали заставлять скрести со стен уголь и тем самым помогать врагу. Одни скребли уголь, другие насыпали его в ведра, третьи строили подпорки из сланцев. Рядом с ними работали и другие пленные, иностранцы, не понимавшие по-английски и смотревшие на Эдди пустым, невидящим взглядом. Говорить запрещалось. Каждые несколько часов им давали по чашке воды. К концу дня лица пленных становились черными до неузнаваемости, а в плечах от бесконечных наклонов не унималась дрожь.

В первые три месяца плена Эдди каждый раз перед тем, как лечь спать, клал перед собой каску, а в нее — фотографию Маргарет. Он не очень-то любил молиться, но все-таки молился, сам придумывая слова молитвы и ведя ежедневный счет. «Господи, я отдам тебе шесть дней своей жизни за шесть дней, проведенных с ней… Господи, я отдам тебе девять дней своей жизни за девять дней, проведенных с ней… Господи, я отдам тебе шестнадцать дней своей жизни за шестнадцать дней, проведенных с ней…»

А потом, на четвертый месяц, случилось вот что. У Рабоццо все тело покрылось отвратительной сыпью, и начался страшный понос. Весь день он ничего не ел. А ночью покрылся испариной, и пот пропитал насквозь его грязную одежду, она вся стала мокрой. И еще он замарал постель. У них не было чистой одежды его переодеть, так что ему пришлось спать голым на джутовом мешке, а капитан укрыл его своим мешком как одеялом.

На следующий день в шахте Рабоццо едва держался на ногах. Но четверо «психов» были безжалостны. Стоило ему замешкаться, как они тыкали ему палками в бок, требуя, чтобы он скреб уголь.

— Оставьте его в покое, — проворчал Эдди.

Псих Второй, самый жестокий из всех, с размаху ударил Эдди штыком. Эдди упал как подкошенный, сраженный острой болью меж лопаток. Рабоццо разок-другой провел скребком по углю и рухнул на землю. Псих Второй заорал на него, требуя встать.

— Он болен! — выкрикнул Эдди, пытаясь подняться на ноги.

Псих Второй снова повалил его.

— Заткнись, Эдди, — прошептал Мортон. — Подумай о себе.

Псих Второй наклонился над Рабоццо. Оттянул ему веки. Рабоццо застонал. Псих Второй фальшиво улыбнулся и загукал, будто обращался к младенцу. И вдруг начал смеяться. Он смеялся и поочередно заглядывал в глаза каждому из пленных, словно хотел удостовериться, что все они за ним наблюдают. А потом вынул пистолет, ткнул им Рабоццо в ухо и выстрелил ему в голову.

Эдди почувствовал, как внутри у него все оборвалось. В глазах потемнело, и мозг точно отключился. Эхо выстрела словно повисло в воздухе. Лицо Рабоццо стало медленно погружаться в расплывшуюся лужицу крови. Мортон зажал рукой рот. Капитан уткнулся взглядом в землю. Никто не шелохнулся.

Псих Второй носком сапога присыпал землей тело Рабоццо и, свирепо покосившись на Эдди, сплюнул под ноги. А потом крикнул что-то Психу Третьему и Психу Четвертому, которые, казалось, были потрясены произошедшим не менее чем пленные. Поначалу Псих Третий замотал головой и принялся что-то бормотать, будто читая молитву, — глаза его были чуть прикрыты, а губы злобно шевелились. Но Псих Второй замахнулся на них винтовкой и снова заорал. Тогда Псих Третий и Псих Четвертый медленно подняли тело Рабоццо и за ноги поволокли по земляному полу шахты.

За ними тянулась струйка крови, которая в полутьме шахты напоминала пролитую нефть. Они дотащили тело до стены и бросили рядом с отбойным молотком.

С того дня Эдди перестал молиться. Перестал считать дни. Теперь они с капитаном говорили только об одном: как сбежать из плена, пока их не постигла та же участь, что и Рабоццо. Капитан считал, что положение у врагов было отчаянное, поэтому они и заставляли выскребать уголь даже полуживых пленных. С каждым днем в шахту пригоняли все меньше и меньше людей. По ночам до Эдди доносились звуки бомбежки, и с каждым днем они слышались все отчетливее и отчетливее. Капитан считал, что, если дела пойдут совсем плохо, охранники, чтобы не оставить следов, все разрушат. Он углядел вырытые за их бараками ямы и заготовленные на холме нефтяные цистерны.

— Они роют нам могилы, — как-то шепнул капитан Эдди. — А нефть им нужна, чтобы уничтожить улики.

Три недели спустя, в ночь, когда на небо взошла затуманенная луна, Псих Третий стоял на посту в их бараке. В руках он держал два большущих камня величиной чуть ли не с кирпич, которыми от скуки пытался жонглировать. Он то и дело их ронял, снова поднимал, подбрасывал вверх и опять ронял на пол. Весь перепачканный сажей, Эдди, раздраженный этим бесконечным стуком, повернулся в сторону Психа Третьего. Перед этим он пытался уснуть, но теперь медленно приподнялся на тюфяке. Взгляд его прояснился. Он вдруг воспрянул духом.