Борис Гайдук - Террин из зайца

Валадорн кинжалом открыл майонез и занес банку над чашей.

– Постойте! – раздался звонкий голос Лолобриэль. – Я хочу кое о чем вас попросить! Можно я положу туда немного свежих огурцов? Пусть это станет символом обновления Оливье! Чтобы этот салат не постигла судьба прежнего!

Гумгольф почесал за ухом.

– В книгах ничего об этом не сказано. Но время от времени книги нужно переписывать заново. Что скажешь, король Лолеан?

– Не важно, что скажу я, – с достоинством ответил король. – Спрашивайте его.

И он указал на Валадорна.

Лолобриэль приблизилась и оказалась совсем рядом. Он почувствовал ее свежее дыхание на своем лице.

– Можно я сделаю это, Валадорн? – тихо сказала она. – Я собрала эти прекрасные хрустящие огурцы на солнечных склонах Ириндэйла. Я думала о тебе, собирая их. Пусть свежие огурцы в салате станут символом нашей любви.

Не найдя слов, Валадорн кивнул. Лолобриэль подошла к чаше и осторожно положила туда две меры свежих огурцов.

– Я тоже хочу кое-что положить в салат, – раздался голос Довмара.

Все взгляды скрестились на фигуре военачальника.

– Я добавлю туда немного острого черного перца. В память о тех, кто погиб, возвращая для нас этот салат.

Присутствующие молча склонили головы. Довмар высыпал в чашу одну двадцатую меры перца.

Валадорн поднял банку с майонезом и вопросительно посмотрел на Лолеана. Тот кивнул.

Светло-желтая тягучая струя майонеза вылилась на салат. Слуга осторожно взял из рук Валадорна пустую банку.

– Делай свое дело, Гумгольф! – прогремел под сводами зала голос короля.

– Оливье! Оливье! – послышалось отовсюду.

«Вот и все, – отрешенно подумал Валадорн. – Сейчас Гумгольф прикоснется к чаше с салатом своим волшебным посохом и…»

– Постойте! – раздался вдруг сильный молодой голос. – Вы что, хотите начать без нас?

Единым порывом все обернулись. Валадорн узнал этот голос, и трепет прокатился по его телу.

В дверях стоял Геролас. Новый парадный камзол, блестящие сапоги, пурпурный плащ.

«Я сплю, – ахнул Валадорн. – Сейчас я проснусь у костра в Горгульском лесу или в пещере троллей».

Волосы Героласа были совершенно белыми.

– Вы только посмотрите, ребята! – воскликнул он. – Они собрались трескать салат Оливье без нас!

Распахнулись вторые двери, и в зал двумя клубками вкатились неразлучные Томас и Тим. За ними высились фигуры Болеслава и Ригона. На оживленных лицах новых гостей сияли улыбки. Они были явно довольны произведенным эффектом.

Волосы у всех были белее снега.

– Валадорн, что ты стоишь как вросший в землю древень?! – закричал Геролас. – Гумгольф, закрой рот, всем виден твой гнилой зуб! Дядя Довмар, держите папу!

Валадорн пришел в себя и кинулся к друзьям, к своим братьям.

Все вместе они обнялись.

– Но как же?.. Как это могло случиться?.. Я своими глазами видел, – бормотал Валадорн, плача от счастья.

– Сегодня великий день не только в нашем мире. Но и кое-где еще. Наше дело сделано! Но теперь есть новое – мы понесем салат Оливье по всему Средиземью! В Хоббитанию, в Лориэн, в Рохан! На это у нас есть три года.

– Три года?

– Да, – посерьезнел Геролас. – Три года. Это очень много. Ты даже не можешь представить себе, дорогой мой Валадорн, какая это вечность – три года.

– А потом?

– Потом, я надеюсь, папа найдет для нас местечко в Серебряной гавани. Но не будем сегодня об этом. Давай праздновать!

Валадорн все понял. Посланцы. Отпущенные на время. Воистину сегодня день чудес!

– Но что же вы застыли? – возвысил голос Геролас. – Теперь все в сборе, можно начинать! Гумгольф! Или ты уже не можешь поднять свой посох?

Радостное возбуждение охватило всех.

– Я еще не то могу! – закричал старый Гумгольф. – А если ты будешь дерзить старшим, я напущу тебе в штаны мышей! Но будем серьезными, друзья мои! Сейчас исполнится пророчество и свершится чудо! Сейчас все собранные элементы превратятся в салат Оливье! Отпразднуем же возвращение короля салатов должным образом! Раз! Два! Три!

Сначала Валадорну показалось, что ничего не произошло. Но потом он услышал тихую музыку, которая с каждой минутой делалась все громче и громче. Сами собой вспыхнули свечи. За окнами хлопнули фейерверки. И даже воздух каким-то образом стал необыкновенно прозрачным и в то же время искристым и свежим. В чаше, на месте тщательно отмерянных и политых майонезом элементов, горделиво сверкал салат Оливье, освобожденный от двухтысячелетнего заклятия.