Роберт Менассе - Блаженные времена, хрупкий мир

Он замолчал, глядя на картину, когда вдруг поток света сверху начал ослабевать, — ушло ли солнце или набежало облачко — Левингер дернул за шнур, и картина исчезла за занавесом. Левингер взял Лео под руку и, опираясь на нее, повел его прочь из этого помещения, они сели отдохнуть в каком-то месте, откуда была видна пресловутая деревянная скульптура, которая стояла теперь в гостиной Лео. Впечатления, накопившиеся в душе Лео к этому моменту, вновь стали выплескиваться через край, их словно взбудоражил ветер страха. Левингер сейчас наверняка вернется к обсуждению Климта и при этом обязательно подберется к «Юдифи» Климта и соединит этот отраженный портрет с именем женщины, которая окружила его со всех сторон зеркалами. Неужели отныне его прошлое так и будет, словно перевернутое зеркальное отражение, взирать на него из глубины всего, что ему еще предстояло? Лео беспомощно смотрел на скорбящую Богоматерь, мучаясь от бурления внутренней жизни у себя в животе, как вдруг заметил, что Левингер уже давно вновь начал говорить.

…нечто общее, ты заметил это, Лео? Картина Климта 1907 года, то есть написанная в начале двадцатого века, и эта скульптура четырнадцатого века, ведь ничего общего не может быть у этих художников, ни в жизненной позиции, ни в жизненном опыте, в знаниях, намерениях, внешней реальности, кажется, ни по каким параметрам не сравнимы эти два произведения искусства, ни по теме, ни по намерениям художника, ни по материалу и форме, и все-таки что-то их соединяет, то, что характерно для искусства всех времен, то, что каждого, кто научится это видеть, мирит с историей и жизнью и в то же время рождает непримиримость к жизни, пока она опять не превратилась в рай. И вот получается — он встал и включил подсветку, которая выхватила пьету, [23] пьета — скульптурное или живописное изображение скорбящей девы Марии, держащей на коленях тело мертвого Иисуса Христа. — позволь мне сформулировать это так: до этого, обсуждая портрет Климта, мы говорили о противоположности конкретного облика изображенного и формы его воплощения. А теперь посмотри на эту скульптурную группу, ты видишь ту же противоположность и синтез противоположного, воплотившиеся также и здесь, совсем другими средствами, смею заметить, но это есть решение той же самой проблемы. Посмотри на эти лица, на анатомию тел, здесь все не совпадает, в натуралистическом смысле, конечно; можно было бы сказать: это ошибки примитивного изображения — и вместе с тем о технической неумелости здесь не может быть и речи. Пусть искажения ужасны, но в картине целого они ужасающе прекрасны. Можно сказать, что художник осознанно, да, осознанно отступил от особенностей природы изображаемого. Как на полотне Климта особенный, индивидуальный взгляд художника падает на него самого, и взгляд этот освобождается для внешнего мира только с помощью художественного решения, посредством формального, в данном случае орнаментального решения образа, — так и здесь, в этой скульптуре, ты видишь отрешение фигур от их индивидуальности посредством формального воплощения, освобождающего их от природы, и вместе с тем — отчетливое отображение ран и страданий снимает с объективности и обобщенности сюжета его удаленность от всего человеческого. По-моему, именно это я и хотел сказать тебе, сын мой. Ничто из того, что с нами приключается, не имеет большего значения, чем вот это. Мир может погибнуть, мы этого даже не заметим, если только не возникнет другой, лучший мир. Только то, что имеет всеобщее значение, и при этом для каждого конкретного человека — его собственное, только это и важно. Вот то, что можно познать с помощью искусства: произведение имеет смысл только в том случае, если в сознании того, кто на него смотрит, оно становится видящим, слышащим, чувствующим органом человечества — человечества в каждом отдельном человеке.

В ушах Лео вновь отчетливо зазвучал голос Левингера, когда в своей пустой гостиной он взглянул на эту деревянную скульптуру. Говорил ли все это Левингер на самом деле? А может быть, Лео теперь пытается, чтобы как-то примириться со скульптурой и придать ее существованию в его комнате какой-то смысл, дополнить обрывки фраз, сказанных Левингером, собственными словесно оформленными выводами? Этого Лео сам не мог как следует вспомнить. Он в таком отупении сидел, пока Левингер говорил. Встрепенулся и очнулся он только тогда, когда дядюшка Зе сказал, что хочет передать ему эту скульптуру.