Юрий Поляков - Гипсовый трубач - дубль два

– М-да… Я дружил с Володей! – вздохнул Кокотов. – Он занял у меня перед той командировкой десять рублей. А с Региной потом жил мой приятель Федя Мреев…

– Нет, мне этот поворот вообще не нравится, – поморщился игровод. – Варька не должна ничего знать про отца. Юлия звонит Борьке по другой надобности. По какой? Думайте! Скоро придут супостаты!

– Ей нужны деньги!

– Деньги нужны всем, но мало кто звонит из-за этого через двадцать лет мужчине, который лишил тебя невинности и бросил на сносях. А наша Юлия для этого слишком горда. Думайте!

– Может, так: ее уговаривают одноклассники. Они хотят собраться, скажем, к двадцатилетию окончания школы и мечтают, чтобы пришел Боря.

– Зачем?

– Соскучились…

– …по его деньгам? Допустим. И тут кто-то вспоминает, что у Юлии с Борисом был роман, просят ее позвонить. Все же просто спятили с этими «одноклассниками. ру». Нет, не годится!

– Почему?

– Потому. Думайте еще!

– А Костя знает, чей ребенок? – спросил писодей.

– Думаю, да… Юля же у нас гордая, она ему рассказала.

– Тогда все очень просто: Костя начал очередное дело, взял кредит у бандитов, разорился, его поставили на счетчик, и он умоляет Юлю попросить денег у Бориса…

– Кокотов, дайте я вас поцелую! Вы молодец! – И Жарынин действительно облобызал соавтора, обдав запахами табака и алкоголя. – Отлично: позвонить ее просит Костя, жалкий неудачник и мозгляк. Сначала она, конечно, гневно отказывается, даже оскорбительно хохочет: ни за что! Муж падает на колени, объясняя, что в опасности семья, и прежде всего юная Варвара. Это отрезвляет Юлию. Она ходит по комнате, постепенно смиряясь с мыслью об унизительном звонке, при этом в ее памяти всплывает первая ночь любви с Борисом… Где?

– Может, на даче?

– Господи, ну почему, почему все грехопадения происходят у вас на осенних или зимних дачах? Это же холодно и противно. Банально наконец! Кокотов, место их первой близости – за вами! Думайте!

– Хорошо.

– И вот Юлия решается, узнает номер телефона, соединяется с секретаршей. Та, конечно, вежливо хамит и обещает передать шефу, что звонила некая Оклякшина. Юля ждет ответа, надеясь и трепеща, баюкая в ладонях безмолвный мобильник. Она вздрагивает от каждого шума. Костя уж и сам не рад, понимая, какую бурю воспоминаний вызвал в жене. Он ревнует.

– Он же ее разлюбил! – ехидно вставил автор «Преданных объятий».

– А вы разве никогда не ревновали разлюбленную женщину?

– Да, пожалуй… – согласился писодей, вспомнив вероломную Веронику.

– А тем временем возвращается дочь. Она устраивается на работу и должна заполнить анкету. «Мама, как твоя девичья фамилия?» – спрашивает Варя. И тут словно пелена спала с глаз Юлии. Она же для Бориса – Обоярова, а никакая не Оклякшина. Женщина страстно хватает телефон. И вот уже секретарша с ленивым лицом докладывает: «Опять звонила эта Оклякшина, но теперь она, оказывается, Обоярова…» «Обоярова?! – Борис аж подскочил в кресле „супербосс“. – Юлия? Соединить!» – «Но у вас же совещание!» – ревниво напоминает секретарша. – «Соединить немедленно!!!» Уф-ф… – Жарынин вытер пот с лысины, словно ему самому вдруг позвонила давняя возлюбленная. – Девчонка из приемной удивлена, даже заинтригована: она еще ни разу не видела шефа в таком неподдельном волнении. Его соединяют. Но трубку берет Варя…

– А где Юлия? Это же мобильный! – сквитался памятливый прозаик.

– Отошла.

– Куда?

– В поля, черт вас подери! Красивые, загадочные, самодостаточные женщины, Кокотов, тоже иногда ходят по надобности и, как правило, без мобильного телефона. Довольны?

– Вполне…

– Так вот, трубку берет Варя, а голос-то у нее, как у матери. «Юля?» – восклицает Борис. – «Нет. Это – Варя. А мама в полях, сейчас подойдет!» – Игровод мстительно посмотрел на соавтора поверх китайчатых очков. – Ну, Борис расспрашивает: сколько ей лет, где она учится. Он начинает что-то подозревать. «А вы кто?» – интересуется Варя. «Я одноклассник твоей мамы… Мы дружили. Меня зовут Борис Геннадиевич…» Но тут появляется Юля, выхватывает у дочери трубку и спокойным, чуть напряженным голосом говорит (чувствуется, эту фразу она заготовила впрок): «Борис Николаевич, я прошу вас о встрече. Это очень важно. Для меня и для моей семьи!» Последняя фраза предназначена для дочери и Кости, которые ее жадно слушают.

– Во-первых, Геннадиевич… – поправил бдительный писодей.

– Правильно.

– А во-вторых, я предлагаю сделать не так.