Уилл Селф - Как живут мертвецы

Наташа ввязалась в эту игру. Она выбрала самого маленького, самого робкого, какого только смогла найти. Плюгавого, похожего на клерка, человечка, достававшего ей до плеча, который явился сюда после работы в банковском квартале. Он был слегка пьян, а товарищи бросили его. Похоже, он никогда не трахался вдоволь — а может, не трахался вообще. Он увидел красотку, которая бросила на него призывный взгляд и прошептала «Привет». Наташа тоже выпила и хотела дать волю безответственному ребенку в себе. Она привела его в парк и легла с ним в зарослях, где земля была усыпана сухой корой. Тут ей пригодился весь ее опыт — все эти мальчики и мужчины, с которыми она умела обходиться. Она отлично умела отказывать им в том, чего им хотелось. Но не отказывать оказалось гораздо легче. Засунуть мягкий шарик его члена в презерватив — никаких проблем. Засунуть его в себя — еще легче. Раз плюнуть. Мама умела поплевать на царапину, и любая царапина сразу заживала. Наташа отвернула свое хорошенькое личико, чтобы смотреть на корни кустарников. Она шептала: «О, это прекрасно». Но нет, это было отвратительно. Пусть вам никогда не придет в голову проучить себя — не покидайте ребенка в себе. Когда похоть превращает нас в марионеток, лучше не дергать за ниточки.

Они поднялись с земли, и Наташа получила от него сотню долларов. Сотню чертовых долларов! Невероятно. За несколько минут она так накачалась, что могла бы обслужить целую футбольную команду каких-нибудь красавчиков. Наташа страшно проучила себя. Она не понимала, что перешла черту, что с этих пор ничего уже не будет таким, как раньше. Но сейчас она наслаждалась в своем теплом опиумном водоеме. Смотрите, вот она, Наташа, умненький дельфин со зрачками маленькими, как укол булавки, плывет в Мировом океане.

Люди думают, что когда наркоманы колются, а алкоголики напиваются в стельку или когда кокаинисты улетают ввысь, они попадают в фантастический мир изобилия, где у них есть все: неисчислимое богатство, необычайная привлекательность, огромный талант. Да нет. Они могут отправиться в искусственный рай, но каждый из них в конце концов оказывается в одной и той же реальности. Там с ними все в порядке. И все. С ними все в порядке. Они не алкоголики, не наркоманы — просто все хорошо. Как у всех других. Ну да, возможно, они понаделали множество глупостей: несколько раз вылетели с работы, разрушили парочку браков, отдали детей на воспитание в чужие руки, — но в основном с ними все в порядке. И значит, эта мощная торговля, превышающая всю легальную торговлю мира, служит прежде всего для удовлетворения такого тщетного желания, восполняет отклонения иллюзией нормальности.

В конце концов Наташа с Полли поругались. Чего это Нэтти тут выделывается? — выкрикивала Полли. Ошивается с какими-то бездельниками на Редферн и Паддингтон. Напивается. Ходит по барам. Расписывает очередную дурацкую стену, делая вид, что участвует в муниципальном проекте. Очередная бессмысленная мазня, которая облезет через пару лет, такая же хаотичная, рассыпающаяся, как общество, которому она должна служить. В конце концов, зачем Нэтти притащилась в Австралию? Вроде бы она хотела пережить потерю ребенка. Вроде бы она хотела прийти в форму. А сама — Полли точно знает — в прошлую среду была под кайфом. И домой явилась без трусиков. И что это значит? Свалилась на диван в полной отключке, поставила в неловкое положение друзей Полли. Приличных людей. Учителей. Валялась на диване и бормотала о каких-то какаду с мягкими членами. Почему она не поедет посмотреть страну? Почему бы ей не убраться сейчас? Пребывание в Австралии научило Полли Пассмор говорить уверенно. И Наташа убралась.

Неделями, месяцами и, наконец, годами Наташа путешествовала по Австралии. По громадному острову — континенту, где целые иссушенные зноем территории не получали радиосигналов — не говоря уже о том, что туда не ступала нога человека. Эта страна напоминала другую планету — так отличались ее флора, фауна и даже ландшафт от флоры и фауны других, более скучных континентов. На эти гигантские просторы, словно тонкая желтая кожа барабана на полую тыкву, была натянута мнимая культура. Культура псевдоколонистов в гольфах, повелители которых — скваттократы [42] Скваттократы — богатые австралийские землевладельцы, считавшиеся аристократией колоний. — жили во встроенных в местный ландшафт особняках. Австралия, огромный кусок подгоревшего тоста, плавающий в южном океане, небрежно намазанный кое-где по хрустящим краям «Веджемайтом». [43] «Веджемайт» — популярная в Австралии пищевая паста, экстракт овощей и дрожжей. Австралия, сюрреалистический кошмар, где люди в поте лица возводят изгороди от кроликов. Благородная демократия, которой правит светло — вишневая богиня, живущая вчерашним днем. Огромное пространство, где белые мужчины и женщины сбиваются в кучу, чтобы слушать музыку диско, играть в азартные игры, предаваться блуду и смотреть «мыльные оперы» в отчаянных попытках разогреть застывшую кровь. Духовка, где при падении температуры на полградуса жители спешно натягивают шерстяные брюки. Пародия на цивилизацию, где около семи миллионов выходцев из Северной Европы и около семи миллионов из Южной разбили свои бетонные шатры вдоль побережья в несколько тысяч миль и бродят от одного барбеио к другому. А в это время в глубине страны горстка древних чародеев-мистиков замазывает вскрытые вены мошонки пчелиным воском, открывая их только для того, чтобы смешать свою кровь со священной землей.