Джо Мино - Сделай погромче

— А, ты в ужасном настроении, да? — спросила Гретхен.

— Наверное, — сказал я. — Я просто вдруг осознал все это, понимаешь?

— Что осознал?

— Что большинство этих панков — гребаные притворы, — сказал я. — Что большинство из них делают что угодно, только бы не выделяться из толпы. Абсолютно бездумно. Как с Ким — все из-за хреновой моды.

— Что ты несешь? — сказала Гретхен, поднимая брови.

— Я говорю, что вы двое — самые недалекие из всех, кого я знаю, — сказал я. — Вы даже не понимаете толком, что такое панк. Просто одеваетесь, как положено, потому что были когда-то лузерами, а это, типа, дает вам возможность хоть как-то самовыразиться, понимаешь.

— Что за хуйню ты несешь?

— Вы и все эти «панки». В смысле — ты что, думаешь, я забыл, что у Дейва Латтела была коробка для завтраков с Траволтой?

— Чего?

— С Джоном Траволтой. В младшей школе он носился с этой коробкой и говорил, что ему нравится прическа Траволты. А теперь, теперь он что — панк? И вы с Ким тоже. Боже ты мой, Ким была в команде поддержки. Она встречалась с Барри Ноланом из баскетбольной команды. И вдруг все вы стали панками.

— Ну как хочешь.

— Вы такие же, как гопники. То, что вы красите волосы в синий цвет, не делает вас лучше других.

— Чего?

— То, что у вас синие волосы и драные шмотки, не означает, что вы лучше других. Потому что, знаешь что? Вы просто приспосабливаетесь, точно так же. Хоть и не носите хаки или что там, для меня вы все одинаковые. Вы думаете, вы особенные, но это не так. Вы — ты, Ким и все остальные — вы снобы по отношению к снобам. Но вы такие же злые, как и богатенькие аккуратисты. Все вы никуда не годитесь.

— Правда, что ли?

— Ну, не знаю. Не в смысле, что ты воображала. Я просто… просто хочу, чтоб вы знали, что нравитесь людям такими, какие вы есть. Вы могли бы, просто, быть самими собой. Но кому-то, какому-нибудь парню, какому-нибудь хрену типа Тони Дегана, вообще насрать, какие вы на самом деле. Я знаю, я сам парень.

— Правда, что ли? А я думала, ты гермафродит.

— Я парень и знаю, о чем парни думают. Все, что им нужно — это заняться с тобой сексом.

— Значит, все что тебе нужно — это заняться со мной сексом? — спросила она, и я покраснел, мгновенно.

— Нет, нет, я имел в виду, что ты мой друг и мне совсем не наплевать на тебя.

— Заткнись, пока меня не стошнило.

— Извини. Может, мне не следовало всего этого говорить. Но, знаешь… знаешь, дети сейчас так быстро растут, — улыбнулся я.

— Проваливай. Убирайся из моей машины! — закричала Гретхен, останавливаясь у моего дома. Я смотрел, как она отъезжает, и думал: Я слишком много всего наговорил, и кто меня за язык тянул, и что если я когда-нибудь снова ее увижу, это будет большая удача, потому что, кажется, чему-то для меня пришел конец.

Хотелось бы мне сказать, что я вообще не пошел на танцы. Хотелось бы мне сказать, что я весь такой — «К черту институт американского расизма». Черт, хотелось бы мне сказать, что я пригласил Гретхен. Но все было не так. Потому что я был тупой подросток, и мне лишь хотелось почувствовать себя в своей тарелке, или хотя бы выглядеть так, будто я в своей тарелке — самое глупое и самое главное желание каждого, наверное. Следующие две недели я отращивал волосы — для тупых фотографий в школьный альбом, понимаете, — и я пригласил эту Келли Коннорс, которую подогнал мне Майк, младшую сестру одной из подружек Эрин Макдугал, понимаете. Короче, эта Келли Коннорс была крохотная, с оранжевыми кудряшками и с астмой, и с аллергией на все на свете, даже на траву, и когда я собрался было прикрепить к ее розовому платью букетик, она сказала: «Не надо. От роз я вся покрываюсь сыпью», и я с еще двумя парнями из школьного оркестра взяли на прокат лимузин, и мы с Келли танцевали все эти глупые танцы, я помню только последний, разумеется, Wonderful Tonight Эрика Клэптона, потому что, как обычно, у меня встал по полной программе, и бедняжка Келли Коннорс заметила это, и я только пожал плечами. Майк Мэдден был с Эрин Макдугал, мы немного поболтали, и я рассказал ему, что папа окончательно ушел, а потом Майк и Эрин крупно поссорились и в конце концов удалились, и, в общем, вкратце, вот так нелепо закончились эти танцы.

После танцев, в лимузине, который мы взяли напрокат с двумя чуваками из школьного оркестра, я сделал кое-что очень гнусное. Я стал щупать Келли Коннорс прямо на глазах у всех, просто выключив свет в салоне и прижав ее к сиденью, и я подумал, может, мне удастся ее сегодня трахнуть, но не был в этом уверен; другие в это время шептались, и одна из девчонок сказала: «Это отвратительно. Я хочу домой», и мне было наплевать, потому что, казалось, я должен что-то доказать кому-то. Доказать, что я полный кретин, честное слово. Хотел показать всем, какой я крутой, наверное, и не придумал ничего лучше, чем тискать девчонку на глазах у едва знакомых людей. Просто замечательно.