Эдуард Мёрике - Блюз Сонни - Повести и рассказы зарубежных писателей о музыке и музыкантах

…У нас отняли наши говорящие барабаны…

…Барабаны, которые говорили, отец Хикмен? Расскажите нам про эти говорящие барабаны…

Барабаны, которые говорили как телеграф. Барабаны, которые можно было слышать далеко-далеко, как колокольный звон. Барабаны, которые рассказывали о том, что произошло чуть ли не до того, как оно случилось! Барабаны, которые говорили огромными голосами огромных людей! Барабаны как совесть и глубокое биенье сердца, знавшие разницу между неправдой и правдой. Барабаны, которые приносили добрые вести! Барабаны, сообщавшие домой новости о беде! Барабаны, по которым мы узнавали наше время и которые говорили нам, где мы…

Ну и барабаны же это были, преподобный Хикмен…

…Да, и барабаны эти у нас отняли…

Отняли! И отняли наши языческие танцы…

…Оставили нас без барабанов и оставили нас без танцев…

Да, они сожгли наши говорящие барабаны и сожгли наши барабаны для танцев…

…Барабаны…

…И рассыпали пепел…

…А, ааа-а-а-а! У нас не стало глаз, языков, барабанов, танцев — пепел…

Но худшее опустошение было еще впереди!

Рассказывайте нам, преподобный Хикмен. Дуйте в свою праведную трубу!

Но в те дни никаких труб, преподобный Блисс, у нас не было…

Не было труб? Вы только послушайте!

И у нас не стало песен…

…Не стало песен…

…И у нас не стало…

…Считайте на пальцах, что сделали жестокие люди…

Аминь, преподобный Блисс, начинайте…

У нас не стало глаз, языков, барабанов, танцев, труб, песен!

Все правда, преподобный Блисс. Не было глаз, чтобы видеть. Языка, чтобы говорить. Барабанов, чтобы развеять печаль и пробудить воспоминания. Танца, чтобы в нем пророс ритм, движущий жизнью. Песен, чтобы возносить хвалу и молитвы Богу!

Воистину мы пребывали во тьме, мои молодые братья и сестры. У нас не было глаз, ушей, языков, барабанов, танцев, труб, голоса…

Но впереди — еще худшее…

…Но впереди — еще худшее…

Расскажите нам, преподобный Хикмен. Но не слишком быстро, чтобы мы, молодое поколение, могли собрать силы и посмотреть не отворачиваясь. Чтобы мы, когда будем слушать, не впали в отчаянье!

Я говорил, преподобный Блисс, братья и сестры, что нас вырвали из лона Африки. Говорил, что нас увезли от наших мам и пап и от наших сестер и братьев. Говорил, что нас рассеяли по этой земле…

…И давайте мы сосчитаем снова, братья и сестры, давайте все сложим. У нас не было глаз, языков, барабанов, танцев, песен, труб, голоса ночи, дня, неправды, матерей, отцов — нас разбросали.

Да, преподобный Блисс, нас разбросали, как семена…

…Как семена…

…Как семена, брошенные на невспаханную землю…

А ну, пойте со мной, мои молодые братья и сестры! У нас не было глаз, языка, барабанов, танцев, труб, песен, голоса, зрения, правды, неправды, отцов, матерей, братьев, сестер, сил…

Аминь! Но хотя для них мы были как огромный черный великан, которого разрубили на мелкие кусочки и эти кусочки зарыли в землю; хотя среди чужой природы, под чужим небом нас лишили нашего наследия; разделяли, и разделяли, и разделяли нас, как игрок, тасующий колоду карт и снимающий с колоды. Хотя нас размельчили, разбили на мелкие кусочки; хотя на нас плевали, топтали нас, оскорбляли, зарывали в землю, и нашу память об Африке стерли в порошок и развеяли в туманных ветрах забытья…

…Аминь, отец Хикмен! Униженные и босые, истолченные, ставшие, как песчинки на берегу моря…

…Аминь! И Бога… считайте, преподобный Блисс.

…У нас не было глаз, ушей, носа, гортани, зубов, языка, рук, ног, правды, неправды, гнева, барабанов, танцев, песен, труб, голосов, правды, неправды, отцов, матерей, братьев, сестер, матери, отца, мулов, плугов, еды, разума — и Бога, преподобный Хикмен, сказали вы, Бога?

…Сперва, преподобный Блисс, сказал он, и в голос его вступил тромбон, свободно, мрачно и величаво. Сперва. О, хотя разделенные и рассеянные, измельченные, вбитые в землю, как костыль, забиваемый десятифунтовым молотом, мы были на земле и в земле, и земля была красная и черная, как земля Африки. И, становясь в земле прахом, мы с Землей смешивались в одно. Мы ее полюбили. Она прекрасно нам подошла. Она была в нас, и мы были в ней. И тогда глубоко в земле, глубоко во чреве этой земли мы начали шевелиться!

Наконец, Господи, наконец.

Аминь!

Как это было, преподобный Блисс? Вы читали писание, так расскажите же нам. Назовите нам это слово.

МЫ БЫЛИ КАК ДОЛИНА СУХИХ КОСТЕЙ!

Аминь. Как долина Сухих Костей в сне Езекииля. Оо-о-ох! Мы лежали, рассеянные, в земле долгое сухое время. И дули ветры, и солнце жгло с высоты, и дожди приходили и уходили, и мы были мертвые. Мы были мертвые! Кроме… Кроме…