Владимир Орлов - Останкинские истории (сборник)

— Ваша фамилия? — спросил пегий человек.

— Данилов, — ответил Данилов.

— У нас таких нет, — сказал пегий человек.

— Я за Соболеву Клавдию Петровну, — сказал Данилов.

— Отчего она доверила вам?

— Я ее бывший муж… — сказал Данилов.

Пегий человек с сомнением поглядел на Облакова, тот наклонил голову и сказал быстро:

— Бывшим мужьям доверять можно.

— Все же покажите какой-нибудь документ, — сказал пегий человек.

Он изучил театральное удостоверение Данилова и его паспорт, а данные паспорта — серию, номер, каким отделением милиции выдано и когда — записал в зеленую тетрадь.

— Хорошо. Мы отмечаем Соболеву.

— Я могу идти? — спросил Данилов.

— А взнос?

— Какой взнос?

— Пятнадцать рублей.

— Она мне ничего не говорила, — сказал Данилов. — При мне нет пятнадцати рублей… Она попросила отметиться, и все… Придет в следующий раз и заплатит.

— Она прекрасно помнила об этих пятнадцати рублях, — мрачно заявил человек в красивых очках, именно его Кудасов назвал международником, Данилов ему явно не нравился.

— Вы займите пятнадцать рублей, — доброжелательно сказал Облаков. — Наверное, в очереди у вас есть знакомые.

При этих словах директор магазина Галкин принялся рассматривать кроликов милой Гретхен.

— У меня здесь нет знакомых, — сказал Данилов, он был рад тому, что Галкин отвернулся.

— Ну… — развел руками Облаков.

— Придется Соболеву Клавдию Петровну, — строго сказал пегий человек, — перенести в конец очереди. Новый номер ей будет назван при уплате взноса.

— Как же так… — растерялся Данилов. — Она забежит сегодня и уплатит…

— Правила очереди серьезные и незыблемые, мы исключений не делали и делать не намерены.

— И вообще, — сказал международник в красивых очках, на Данилова не глядя, — я полагаю, у нас нет никакой необходимости вступать в дискуссии со случайным посетителем.

В тишине Данилов с некоей надеждой посмотрел на Облакова, но и тот был незыблем.

— Спасибо, — сказал Данилов. — До свидания.

Ему даже не ответили.

«Серьезные люди», — подумал Данилов.

Нутриевая шапка благополучно висела на неровном загнутом углу оцинкованного корыта, и Данилов ее тотчас же снял. «Цела шапка-то, — подумал он растроганно. — И верно, серьезные люди. С такими можно иметь дело».

И опять в прихожей появился румяный Ростовцев, окончивший два института, махорочный дымок исходил из его федоровской трубки, а на плече у Ростовцева сидел зеленый попугай. «Нет, точно злодей», — рассудил Данилов.

На воздухе Данилов подумал: «Ну вот, будет Клавдии наука за ее скупердяйство!» Однако тут он нашел, что чувствует себя обиженным или раздосадованным, будто это его, а не Клавдию, упрекнули в забывчивости и легкомыслии и перенесли в конец очереди. Он видел теперь в истории с лишением номера попрание справедливости. «Какое они имеют право! — возмутился Данилов. — Нет, это дело так оставить нельзя… Да я их разнесу! Тоже мне бюрократы!»

Он позвонил из автомата Клавдии.

— Данилов, слушай! — горным ручьем зазвенела в трубке Клавдия. — Я тебе звоню, звоню, а ты вот где! Я тебе сейчас все расскажу, как у нас идут дела с Войновым, ты порадуешься за меня. А сейчас скажи, ты отметился?

— Я-то отметился… — сказал Данилов.

— И прекрасно! Я всегда знала, что ты чудесный, милый человек. Слушай, вчера я вязала Войнову шерстяные носки, ты знаешь, чего мне это стоит, но я связала пятку! И при этом поддерживала с ним светский разговор… А утром, представь, он любит морковное желе и бульон с фрикадельками, я все приготовила, да еще как!..

«Мне хоть бы раз связала носки», — подумал Данилов и сказал сурово:

— Уволь меня. Меня не интересуют ни пятки, ни фрикадельки, ни профессор Войнов, ни твоя у него стажировка!

— Ну, Данилов…

— Я-то отметился, но тебя не отметили, а перевели в конец очереди.

— Я так и знала! Так и знала! Ты пожадничал?

— Не надо было ставить меня в глупое положение, могла бы предупредить о взносе и передать мне деньги.

— Ах, наказание какое! Ты просто бессердечный человек! Ну свои бы дал или занял у кого!

— Спасибо за совет.

— Что же делать-то теперь?

— Не знаю… И кто эти будохлопы? Хлопобуды эти?

— Тише, тише… это тайна…

— Вот и хорошо. И все твои заботы будут для меня теперь тайной. Список я тебе перешлю по почте…

— Погоди… Это не для телефона. Ты где?

— На Горького. Сейчас зайду в кулинарию.

— Хорошо, через двадцать минут я буду там!