Анатолий Курчаткин - Чудо хождения по водам

Даже то, что охранник со стоянки проводил его на своем джипе-волчаре до самых шлагбаумных ворот, знали сизощекий с младенческолицым.

– Вот пусть они сначала приедут, – выдавил из себя В. неворочающимся языком.

Сизощекий поднялся со скамейки.

– Жив останешься – сам не обрадуешься.

– Плачет, плачет по тебе желтый дом, правильно по телевизору вчера говорили, – добавил младенческолицый.

Один за другим они оставили ротонду, весело зашуршал у них под ногами гравий дорожки, а там не стало слышно и шороха гравия.

Но В. чувствовал, что он не один в беседке. Голиаф, во всем своем боевом снаряжении, блестя медью лат, плотно надвинутого на лоб шлема, поигрывая тяжелым, неподъемным мечом, стоял рядом во весь исполинский рост и только ждал звука боевого рога, чтобы ринуться на В.

Что это было, интуиция? Или что-то иное? Но вдруг, совершенно неожиданно – уже совсем было заставил себя отправиться в ресторан обедать, снова явиться под обстрел любопытствующих взглядов, даже переоделся для этого – его словно пронзило: срочно нужно убираться отсюда. Немедля, сейчас же, сию минуту. И было это так повелевающе, так непререкаемо, что он тут же бросился к чемодану, распахнул, покидал в него все, что было извлечено утром, сгромыхал по лестнице вниз и, чтобы не встретиться с кем-нибудь в холле, вывалился на улицу через веранду.

Одной встречи, впрочем, избежать не удалось. Кудлатая в своем зеленом костюме, сверкающем шелком лацканов, вышагивала, широко разметывая в стороны ноги, будто утверждая каждым шагом счастливое право топтать эту землю избранных, В. хотел пропорхнуть мимо нее незаметным воробушком, – но мало ли что он хотел.

– Вы что, уезжаете? – вся вспыхнувшее подобострастие, остановила его кудлатая. – Вам здесь не нравится? Вы скажите! Мы исправим!

– Нет, не уезжаю, – ответил В., и в противоречие с его ответом рука поспешно сунулась в карман, извлекла верандные ключи. – Вот зайдите ко мне, повесьте, а то чуть не увез.

– Так пожалуйста, так ладно, – принимая ключи, тупо отозвалась кудлатая. – А говорите, что не уезжаете.

– Не уезжаю, – подтвердил В. – Тут мной, возможно, будут интересоваться, отвечайте: отправился на тот берег. На лодке ли, на катере, один ли, с кем-то – не имеете понятия. Знаете только: отправился.

– Откуда я знаю? – еще тупее спросила кудлатая.

– От меня. Я сказал. Вы меня видели – и я сказал.

– Ну да, – раболепно согласилась кудлатая.

– Только про чемодан не говорите. Чемодана вы у меня не видели. Понятно?

– Понятно, понятно, – усердно закивала кудлатая. – Так и отвечу. Видела – пошли на озеро, еще мне сказали, на ту сторону собрались.

– Спасибо, – поблагодарил ее В. и с прежней стремительностью ударил к автомобильной стоянке.

Он был уверен в кудлатой, что она, если придется, скажет все так, как он попросил. Именно в ней можно было быть уверенным на все сто.

Машина “скорой помощи” вкатила на территорию базы, как раз когда он собирался выезжать со стоянки. И была это не обычная “скорая” – легковой фургон с носилками посередине салона, а фургон-грузовичок, написано же на боках фургона было “Специальная медицинская помощь”. Что, без сомнения, расшифровывалось как “психиатрическая”.

С ногами на педалях сцепления и газа, с рукой на рычаге переключения скоростей, В. стоял в ряду других неподвижных машин, смотрел, как фургон медленно, словно ощупываясь, катит по дороге в глубь базы, и ясно, отчетливо осознавал, от чего сбегал: от этого фургона. Без сомнения, это приехали за ним. Дюжие ребята-санитары, каждый из которых по крепости мышц не уступает библейскому Голиафу.

Приближаясь к шлагбаумным воротам, В. нащупал лежавшую под сиденьем монтировку, и подтянул ее поближе, чтобы в случае необходимости она тут же могла оказаться в руке. Что это за необходимость, он представлял себе весьма смутно, как и то, что будет делать с монтировкой, но близость монтировки придавала уверенности перед встречей с охранниками на воротах. Охранникам мог быть отдан приказ не пропускать его машину, а может быть, и задержать его, – паранойя, стараясь насмешливо, твердил себе В., все ближе и ближе подкатывая к красно-белым косым полосам, и однако же не оставляла его эта паранойя.

Ворота распахнулись перед ним с легкостью, которой не ожидал. И охранники еще что-то сказали ему – позубоскалили, – но что сказали, он не понял и вместо ответа потряс головой, как бы выражая некое согласие. Нет, никаких указаний задержать его им не поступало.