Ирина Волчок - Домработница царя Давида

Ключи не перепутались, сигнал тревоги не включился, Аня успокоилась, вошла в квартиру и придержала дверь, впуская царя Давида и Ваську.

— Молодец, — несколько удивлённо похвалил её царь Давид, входя в прихожую. — Быстро к замкам привыкла. А я всё время путаю. А потом ещё забываю сигнализацию отключить. И Васька тоже путает.

— Ну, дядь Давид, нам с ней не равняться, — ехидно сказал Васька. — У твоей кухарки спецподготовка. Разведшкола, а не какой-нибудь кулинарный техникум. Надо у неё ключи забрать. Как нам без ключей? А у неё — наверняка набор отмычек. В разведшколах экзамен по отмычкам есть?

— Заткнёшься ты наконец? — рявкнул царь Давид.

— Ужинать где будете? — спросила Аня, пока они не начали очередной скандал. — У меня всё готово. Просто я не знала, где стол накрывать.

— В кухне поедим, — решил царь Давид. — Не спеши, девочка. Я сначала переоденусь, отдышусь, умоюсь… Жарко сегодня. Минут тридцать у тебя есть. Ничего?

Аня подумала, что за тридцать минут, пока царь Давид будет переодеваться и умываться, этот противный Васька успеет все нервы ей вымотать. Но царь Давид сказал:

— Васька, идём, ты мне поможешь.

Похоже, ей очень повезло с хозяином. И почему дама Маргарита сказала, что его все боятся? Хотя да, она же ещё говорила, что с прислугой он ведёт себя нормально. А вот о том, как ведёт себя с прислугой её Васька, она не говорила… Неужели Васька надолго здесь поселился?

Через полчаса дядя с племянником появились в кухне — в одинаковых спортивных штанах и футболках, с мокрыми волосами, опять в обнимку, но всё-таки слегка ворча друг на друга. Царь Давид точно так же, как и в обед, с удовольствием оглядел стол, а потом точно так же спросил:

— А где вино?

— Я не знаю, — честно ответила Аня. Вообще-то она надеялась, что о вине он не вспомнит.

— Вино в баре, — наставительно сказал царь Давид, устраиваясь за столом. — Ты знаешь, где бар? Васька, принеси что-нибудь грузинское. Уж ты-то знаешь, где бар. Девочка, почему два прибора? Ставь третий, ты будешь ужинать с нами.

Васька фыркнул — и чего он всё время фыркает? — но ничего не сказал и пошёл за вином, а Аня попыталась объяснить царю Давиду, что есть она не хочет.

— Молчи, — сказал царь Давид. — У тебя диета? Нет? Ну и молчи. Не надо со мной спорить, будешь делать то, что я скажу. А то уволю.

В этот момент в кухню как раз вернулся Васька с большой чёрной бутылкой в руках, услышал последние слова царя Давида, быстро глянул на Аню и злорадно ухмыльнулся.

— Давид Васильевич, я правда есть не хочу, — беспомощно сказала Аня, очень ясно представив себе, как Васька будет злобно фыркать, если она сядет за стол. Простая кухарка.

— Садись, я кому говорю, — категорично приказал царь Давид. — Вот с той стороны, там удобней. Васька, подай ещё тарелку и вилку. И три бокала вынь, бокалы вон в том шкафу, на второй полке слева…

Васька перестал злорадно ухмыляться. Помрачнел, но ничего не сказал. Со звоном вынул тарелку из сушки, достал бокалы, молча поставил на стол, сел и отвернулся к окну. Аня подумала, что царь Давид напрасно затеял совместный с домработницей ужин. Не мог он не видеть, что его племяннику всё это очень не нравится. Аня сидела как на иголках и всё время ждала какой-нибудь неприятности. Не может быть, чтобы обошлось без неприятностей.

Но, вопреки её ожиданиям, ужин обошёлся без особых неприятностей. Если не считать того, что Васька сидел мрачный, время от времени фыркал без видимой причины, и один выпил почти всю бутылку красного сухого вина. Бутылка была большая. Аня смотрела опасливо, но утешала себя тем, что вино всё-таки сухое, так что Васька вряд ли сумеет напиться до безобразия. Да и царь Давид, похоже, такого поворота событий не боялся. Ну, и она бояться не будет. Наверное, чтобы напиться до безобразия, этой статуе Командора нужно не пол литра сухого вина, а ведро спирта.

Ужин был длинным, почти до десяти часов за столом просидели, а потом царь Давид сказал, что хочет перед сном сыграть с Васькой партию в шахматы. Васька послушно поднялся, помог встать царю Давиду, и они в обнимку вышли из кухни. Аня с облегчением вздохнула, вскочила и принялась быстро убирать со стола, устраивать остатки в холодильнике, мыть посуду… Она надеялась, что перед сном успеет ещё пару часов почитать корректуру. За эту работу ей обещали заплатить сразу, и тогда можно будет послать немножко денег маме и бабушке. Они-то не на всём готовом живут…

Думая о том, что работа «с проживанием», да ещё и на всём готовом, да ещё и с хорошей зарплатой, да ещё и с возможностью не бросать типографию, — в общем, такая замечательная работа стоит того, чтобы потерпеть какое-то время некоторые неудобства, Аня быстро домыла посуду, навела окончательный порядок в кухне, потихоньку заглянула в кабинет царя Давида, где дядя с племянником действительно сидели над шахматной доской, но на этот раз — молча, и пошла в свою комнату. День получился суетной, особой работы не было, но от этой суеты она устала страшно, так устала, что сначала даже подумала: а ну её, эту корректуру, завтра почитает. Но ведь никто не знает, каким будет завтрашний день… А сегодня до двенадцати ещё есть почти полтора часа. А за корректуру заплатят не меньше трёх тысяч. У мамы зарплата не намного больше. А бабушкина пенсия — даже меньше…