Ирина Волчок - Домработница царя Давида

— Нет, это я уже не знаю, что такое, — с выражением обречённости сказал Руслан, увидев её в холле. — Гош, гляди, что делается. Может, она маньячка, а?.. Анюта, за ношение холодного оружия можно срок схлопотать. Гош, ворота не открывай, нельзя её на улицу с тесаком выпускать.

Охранник Гоша выглянул из-за своей стойки, внимательно посмотрел на Анин нож и молча кивнул. Они что, на самом деле думают, что она собралась гулять по улицам с ножом в руках? Оказывается, не у неё одной нет чувства юмора…

— Я не собираюсь идти на улицу, — объяснила Аня. — Я собираюсь вырубить хмель вдоль ограды. Он очень вредный, а там дети гуляют.

— А тебе-то что?..

Руслан, кажется, собирался сказать ещё что-то, но передумал. Тяжело вздохнул, пожал плечами и зачем-то пошёл вслед за Аней. Наверное, чтобы охранять и защищать. Или всё-таки контролирует? Да нет, просто решил посмотреть, что она собирается делать. Просто так, из чистого любопытства. Наверное, никогда не видел, как вырубают заросли хмеля… Буйные заросли, вонючие, жирные, стебли — как канаты, а нож так и норовит выскользнуть из руки, зря она такой тяжёлый нож выбрала, с таким ножом она сто лет здесь будет возиться, а голова уже разболелась до тошноты…

— Эй, сестрёнка, — крикнул откуда-то издалека Руслан. — Перекур! А то ноги протянешь. Что я тогда твоей Маргарите скажу?

Аня с трудом выпрямилась и оглянулась. Вот тебе и раз… В своём трудовом порыве она даже не заметила, что Руслан тоже сражается с зарослями этой дряни, просто начал с другого конца, и вырубил уже больше половины, и нож у него — даже больше и, наверное, гораздо тяжелее её ножа… Ну вот, а она думала, что он контролирует… Фу, как стыдно…

Руслан подошёл, внимательно присмотрелся к ней, сердито сказал:

— Иди-ка ты отсюда. Совсем зелёная, смотреть противно. Правда трава ядовитая, меня — и то ведёт… Иди, иди, я тут сам справлюсь. Тебя до хаты проводить? Вон, на ногах не держишься.

— А как же вы? Одному — долго, а долго нельзя, плохо станет, — слабо возразила Аня, чувствуя, что действительно едва держится на ногах.

— Морока мне с тобой, — обречённо сказал Руслан, взял её за шкирку и повёл к подъезду, на ходу приговаривая: — Сестрёнку нашёл, называется! И на кой мне такое счастье? Одни неприятности от этих сестёр… Главное — не моё дежурство! Нет, надо было припереться… Я тебе садовник, что ли, чтобы территорию благоустраивать?

— Извините, — пробормотала Аня. — Вам не надо было… Я бы сама как-нибудь постепенно…

— Сдохла бы ты сама как-нибудь постепенно, — буркнул Руслан, втаскивая её в подъезд по-прежнему за шкирку. — Гош, отволоки эту ненормальную в квартиру, а то у меня уже никаких нервов не осталось… Я тут за тебя посижу.

Охранник Гоша оторвался от своих телевизоров, вышел из-за стойки, молча принял Анну как эстафету из рук Руслана и повёл её — тоже за шкирку! — к лифту. Это было ужасно унизительно. Просто ужасно унизительно. Но не было сил сопротивляться, и даже говорить что-то уже не было никаких сил. Кажется, она действительно сильно отравилась.

У квартиры Гоша молча понаблюдал, как Аня неуверенно возится с замками, отобрал у неё ключи, сам открыл дверь, вошёл вслед за ней, проверил, выключена ли сигнализация, отдал ей ключи и впервые подал голос:

— Может, врача вызвать?

— Ой, нет, пожалуйста, не надо врача, — испугалась Аня. — Кто ж будет держать на работе человека, которому врачей надо вызывать?.. Я не больная, я просто хмелем надышалась, это скоро пройдёт, не надо никаких врачей…

— И чего Руслан тебя не выпорет? — задумчиво удивился Гоша. — На его месте я бы взял ремень, да ка-а-ак… Ты сейчас чаю крепкого выпей. И — спать. А если что — звони.

Он ушёл, а Аня подумала, что крепкий чай — это хороший совет. Надо выпить очень крепкого чаю, а спать не надо, потому что ещё столько работы! Только сначала она немножко посидит в холле на диване, подышит прохладным воздухом из кондиционера, а потом уже заварит чай, выпьет весь чайник и совсем придёт в себя.

Она пришла в себя, услышав басовитое мяуканье телефона. С трудом вынырнула из тяжёлого мутного сна, кряхтя, слезла с дивана, вяло удивляясь, с чего бы это она спала на диване, а не на своём прекрасном ложе, пошлёпала к телефону, держась за гудящую голову и пытаясь сообразить, вечер сейчас или уже утро. Если звонит дама Маргарита, значит — вечер. Логично? Наверное, логично. Сколько же она спала? Столько работы, а она дрыхнет почти пол дня!

— Добрый вечер, Маргарита Владимировна… — Аня услышала, какой хриплый у неё голос, и покашляла, закрыв трубку рукой.