Дина Рубина - Не оставляй меня одного (сборник)

В эту секунду с ужасающим скрипом приоткрылась дверь, и холодный осенний ветер, ворвавшись в комнату, погасил огонь в камине. Друзья вскочили и, дружно взвизгнув, бросились по углам. На несколько секунд воцарилось молчание, лишь ветер ехидно завывал в каминной трубе.

— Это… ветер, — сказал наконец Пэн. Он закрыл дверь на замок и, чиркнув спичкой, дрожащей рукой зажег свечу. — Уф… Не знаю, как у вас, Смит, дружище, но у меня волосы дыбом встали.

Эсквайр взглянул на голову Пэна и заметил:

— До сих пор стоят…

— Вот что, — решительно сказал Трикитак. — Смит, дружище, в такую погодку я не отпущу вас домой.

И так как дом эсквайра находился далеко — метрах в пятидесяти, Смит остался ночевать у Пэна. Он лег в гостиной, на софе, а Трикитак устроился в своем кабинете. Улегшись, друзья долго ворочались, но когда часы пробили полночь, дом уже дрожал от храпа. Трикитак думал, что храпит эсквайр, Смит думал, что храпит Трикитак, на самом же деле это дождь продолжал стучать в окно, и в каминной трубе творилось что-то невероятное. Словом, было очень уютно.

Вскоре Трикитак услышал тяжелые шаги в гостиной. Дверь открылась, и он увидел свою пижаму. Пэн хотел испугаться, но спустя секунду в пижаме заметил эсквайра.

— Знаете, сэр… — сказал Смит, — у меня от всего этого ДУША УШЛА В ПЯТКИ.

— Так ходите на цыпочках! — сердито посоветовал Пэн, которого испугали тяжелые шаги эсквайра.

— У меня просто РУКИ ОПУСКАЮТСЯ! — пожаловался Смит.

— Очень кстати, — съязвил Пэн. — Пусть теперь опустятся и ноги и туловище… на софу. И спокойной ночи, дружище…

— Я придумал! — воскликнул Смит. — Мы сделаем МАРШ-БРОСОК на болота и наведем там порядок, а заодно навестим мистера Буля. — И он уверенно добавил: — Главное, дело надо делать, не будь я Бенджамен Смит! Собирайтесь!

— Сейчас? — горестно спросил Трикитак, которому очень хотелось спать.

— Сию минуту! — бодро ответил эсквайр.

Друзья стали собираться. Эсквайр Смит взял с собой мухобойку, а Пэн песочную лопатку — для рытья окопов и как оружие против возможных врагов. Взяли, разумеется, и зонтик. Пока собирались, рассвело. Кончился дождь. Друзья бодро шагали по дороге — эсквайр с мухобойкой под мышкой, за ним Трикитак с лопатой на плече, а впереди бежал Лорд Сэм Уайт, неся в зубах увесистую корзинку с провизией.

Углубившись в лес, они долго блуждали по тропинкам, прыгали с кочку на кочку, нашли два гриба.

— Ну, эсквайр, где ваши калоши? — не без ехидства спросил Пэн.

— Мои дома… — мрачно пробурчал Смит. Они долго еще бродили по лесу, но даже намека на какую-нибудь обувь не нашли. А тут к тому же опять припустил сильный дождь, и на пути стали попадаться большие лужи, через которые друзья переправлялись на раскрытом зонтике. Вскоре лужи слились в одно большое озеро, и искатели калош поняли, что попали в беду. Сидя в зонтике, они гребли изо всех сил — Пэн лопаткой, а Смит мухобойкой — и наконец приплыли к небольшой кочке, покрытой зеленым мхом. Благодаря Лорд Сэм Уайту провизия в корзинке не намокла, и друзья позавтракали. Крошки от мясного пирога они бросили лягушкам, а Трикитака даже в такой неуютной ситуации посетило вдохновение, и он сочинил стишок:

Дождь между тем припустил сильней. А всем известно, что у промокшего человека не слишком сухо и уютно на душе. Поэтому друзья, вначале безобидно препиравшиеся, вскоре не на шутку разругались.

— Мне кажется, сэр, что калоши следовало искать не здесь, а в обувном магазине мистера Уильяма Пипа! — язвительно восклицал Пэн Трикитак.

— А вам, сэр, только бы пудинги печь да стишки сочинять! — мрачно огрызался эсквайр.

— А вам, сэр, следовало бы сделать марш-бросок в собственный огород, который зарос чертополохом… — кричал Пэн.

Лорд Сэм Уайт, сидя между ними, то приподнимал, то опускал уши. Дело вот-вот грозило дойти до потасовки. И вдруг раздался выстрел. И наступила тишина.

— Это вы, сэр… своей… мухобойкой? — шепотом спросил Пэн. У эсквайра от страха побледнел нос.