Дуглас Коупленд: Игрок 1. Что с нами будет?

Однако мне не разрешат сохранить воспоминания о том, что я узнала здесь, в тихом месте — и это действительно грустно, — и уже совсем скоро мне надо будет отсюда уйти. Мои последние мысли? Бедное человечество! Бедные все! Мои бедные соотечественники, дети детей детей пионеров, каким-то образом ставших невосприимчивыми к Богу, мои бедные соотечественники, живущие в мире новой нормальности — в мире роботизированного коллективного разума, который существует везде и нигде, — заложники метаразума с его непостижимыми потребностями и желаниями, с его неутолимой жаждой и постоянными, непреходящими страхами. Выходит, Берт Фримонт был не так уж и не прав.

И мы все ждем чего-то такого, да? Того самого «чего-то такого», которое мы, вероятно, имеем в виду, когда спрашиваем: «Что такое?» — или говорим: «Вот такие дела». Мне кажется, «что-то такое» — это рождение нового восприятия, новой чувствительности. Появление метаразума, который складывается из всех нас и все же являет собой нечто большее, чем просто сумма его составных частей. Эта новая чувствительность пристыдит нас, и затмит, и вдохновит на великие дела, и будет потворствовать нашим желаниям и маленьким слабостям. Она должна появиться уже совсем скоро. Я жду ее с нетерпением — и поэтому я еще здесь, поэтому я еще говорю с вами, прежде чем тоже войду в эту новую нормальность.

И вот что любопытно: слова, которые приходят на ум, — это слова Лесли Фримонта. Так что я поднимаю руку со спящей голубкой и произношу тост, предназначенный для всех вас: «Я хочу выпить за всех, кто так страстно стремится… нет, за тех, кто отчаянно нуждается в том, чтобы им был явлен какой-нибудь, пусть даже крошечный знак, что в нашем внутреннем „я“ есть нечто чудесное, нечто прекрасное — что-то такое, что больше и лучше тех нас, какими мы предстаем в суете серых будней. Я пью за всех нас. За всех тех, кто готов протянуть руку ближним и вырвать их из толщи льда, из сковавших их айсбергов, не дающих пошевелиться. Взять их за руку, провести через горящие обручи, что всегда их пугали; сквозь кирпичные стены, что загораживают им дорогу. Давайте ошеломлять этих людей, возмущать их спокойствие, менять их сознание и увлекать за собой к новой жизни!»

У меня странное ощущение, что я ни за что не отказалась бы от возможности жить на земле. Значит, чему-то я все-таки научилась. Надеюсь, вы тоже.

Я Рейчел, она же Игрок 1, вижу, как зажигаются ночные огни — там у вас, в реальном мире.

Спокойной ночи вам всем. И до свидания.

В современной науке не существует единого мнения о том, что такое жизнь и где пролегает граница между живым и неживым: с клетками и бактериями все понятно, но как быть, например, с яйцеклеткой и сперматозоидом, которые, если брать их по отдельности, составляют лишь половину целостного существа и все-таки кажутся вполне живыми? Плюс к тому споры о вирусах продолжаются до сих пор, а ученые открыли еще и нанобы, микроскопические нитевидные структуры, которые, по мнению некоторых биологов, представляют собой самую малую из известных науке форм жизни.

Поведенческая тенденция в психологии полового влечения, когда одинокий мужчина считается соблазнительным и желанным, а одинокая женщина — наоборот.

Лекарственный препарат узконаправленного действия, предназначенный для облегчения частного случая синдрома навязчивых состояний, а именно синдрома навязчивого психоза на почве бытовой амнезии (СНП-БА). Данный синдром выражается в том, что человек, вышедший из дома, начинает тревожиться, выключил ли он утюг, электроплиту, телевизор и другие бытовые электрические приборы. По мере развития картографии мозга появление таких препаратов узконаправленного действия становится все более вероятным.

«Измы», представляющие наибольшую угрозу закостенелым ортодоксальным религиям:

— гуманизм;

— культурный релятивизм;

— нравственный релятивизм;

— секуляризм.

Краткие, как японские хокку, отрезки времени, на протяжении которых наблюдаются практически полные, ярко выраженные совпадения в поведении человека и животного.

Вмешательство человека в природу настолько существенно изменяет экосистему нашей планеты, что весь период существования на Земле человека можно рассматривать как отдельную геологическую эпоху. Помимо того, что в результате человеческой деятельности, в частности массовых выбросов в атмосферу антропогенных парниковых газов, концентрация углекислого газа в земной атмосфере неуклонно растет, на Земле остается все меньше и меньше уголков дикой природы, где еще не ступала нога человека. (Согласно исследованиям Общества сохранения дикой природы, нога человека истоптала уже более 83 % всей поверхности суши.)