Иштван Эркень - Кошки-мышки

Это, по-твоему, прекрасная смерть?

Будапешт

Дорогая тетя Гиза!

Конгресс ядерных физиков, правда, уже закончился, но у меня еще уйма недоделанной работы. Поэтому пишу в телеграфном стиле. С мамой просто беда! Надо принимать какие-то меры! А вы — единственный человек, кого она слушает.

Когда я заметила, что она красит волосы, я смолчала. Однако позавчера выяснились совершенно невообразимые вещи. Вечером мы давали в ресторане «Геллерт» прощальный банкет для участников конгресса. За столом сидели: профессор Хауторн (Оксфорд), Альварес (Рио-де-Жанейро), Гальпин (из Киева), я в качестве переводчика с четырех языков, профессор Шомошкути с супругой и его адъюнкт, некий Сабо, утонченно воспитанный и наиболее европеизированный человек из всех участников конгресса.

Застольная тема — дежурная. Иностранцы хвалят то, что увидели в нашей системе, венгры поносят то, чего иностранцы не углядели. Пресловутый отдел кадров? У них тоже есть. Да, но не такой. Газеты врут? У них тоже врут. Да, но не так занудно. Жилищный кризис? И у них нехватка жилья. А коммунальные квартиры у них есть? Да, в Рио есть. Профессор Хауторн (из Оксфорда) не знал, что это такое, поскольку он живет в Крист-колледже.

Сабо: коммунальная квартира — это совместное проживание с соседкой, которая путем подкармливания и разных других ухищрений переманивает вашу кошку, так что та наведывается домой, к своим хозяевам, исключительно для того, чтобы гадить. (Общий смех.) Далее, ты лишаешься возможности привести на банкет собственную супругу, потому что соседка украдкой извлекла из шкафа единственный вечерний туалет вашей жены, прогулялась в нем в свет, залила его красным вином и потихоньку повесила на место. (Новый взрыв смеха.) Профессор Хауторн предлагает Сабо поменять их комнату на его четырехкомнатную квартиру при Крист-колледже, потому что сам он кошек терпеть не может и соседке радости не доставит. (Общий смех.) «Где находится ваша квартира?» — спрашиваю я. Сабо: в зеленой зоне. Улица Чатарка, дом семь, третий этаж, квартира два. Правда, есть преимущество: соседка стряпает великолепные ужины по весьма сходной цене. (Новый взрыв веселья, в котором я участия не принимаю.)

На следующий вечер, проводив гостей, я прямо с аэродрома заехала к маме. Она тут же раскричалась на меня. Все начисто отрицала, наотрез отказалась дать какие бы то ни было объяснения, и все это в обычной своей склочной манере. По какому праву я сую свой нос в ее жизнь? Хотя бы по тому, что я ее дочь. Дочь? Ха-ха-ха!.. Презрительный смех и плевок в мою сторону.

К сожалению, я не имею возможности опекать маму, как следовало бы. Ведь мне приходится выкраивать каждую минуту, чтобы учиться дальше. Йожи тоже работает без передышки, днем и ночью. В прошлом году его посылали в Швецию на стажировку, он досконально освоил там всю сложнейшую аппаратуру при операциях на сердце. И теперь после хирурга он второе лицо в операционной. Единственный свободный день у нас — воскресенье, и он, естественно, отдан маме. Мы встречаем ее с распростертыми объятиями. Я готовлю запеченную куском свинину, потому что этим блюдом ограничивается все мое кулинарное искусство; к счастью, мама ее очень любит.

Тетя Гиза, вы, наверное, помните Виктора Чермлени, этого шута горохового, над которым вечно потешалась вся наша семья? Так вот, в пылу перебранки мама проговорилась, что была на концерте этого Виктора. В каком же платье? Якобы в очень скромном черном шелковом платье, которое она получила от вас. Я сказала, что правдивость никак не относится к числу ее достоинств. На что она театральным жестом воздела руки к небу и поклялась. Я заявила, что все равно ей не верю. Тогда она принялась стучать кулаком в стену, и в дверях, точно привидение, возникла какая-то худосочная прыщавая испуганная особа, явно затерроризированная мамой, и трясущейся рукой указала на черное шелковое платье. Так я и ушла ни с чем, вне себя от досады.

Понятия не имею, что за всем этим кроется. Спешу, меня дожидаются трое. Тетя Гиза, я знаю, что вы располагаете временем. Прошу вас, напишите маме. Родную дочь она ни во что не ставит, а к вашему мнению прислушивается. Кроме того, от малейшего волнения я вся покрываюсь сыпью. Три дня ходила в Академию наук похожая на больную корью.

Будапешт

Уважаемая госпожа!

Прошу извинения, что, не будучи с вами знакомой, все же решила побеспокоить вас. Обращается к вам очень несчастная женщина, которую муж, Михай Алмаши, в новогоднюю ночь вытолкал на улицу. Потому что я ему осточертела, сказал он. Не знаю, как меня называла Эржике в своих письмах к вам (Алмаши, Шарикой или Мышкой — это у меня ласкательное прозвище), но она, наверное, писала вам обо мне, иначе вы бы не прислали мне в подарок столько чудесных вещей одна другой краше, за что я вам премного благодарна от всего сердца.