Аугусто Бастос - Сын человеческий

Я сплюнул табак и пошел по совсем уже заросшей тропе. Приходилось то и дело расчищать себе дорогу мачете.

Когда крестьянское восстание 1912 года было практически подавлено, поддержавшие его воинские части после беспорядочного отступления собрались и укрепились в недавно выстроенной деревне Сапукай. Зловещее пламя кометы озарило рождение этой деревни, а через некоторое время ее жители уже готовились принять боевое крещение.

Капитан Элисардо Диас убедил свой полк, стоявший в Парагуари, поддержать крестьянское восстание и принял на себя командование повстанцами. Они захватили станцию и стоявший там в полной боевой готовности эшелон. В их руках была только железная дорога — последняя возможность попытаться напасть на столицу. В таком безумном предприятии лишь внезапность нападения могла дать какую-то надежду на благополучный исход, внести смятение в правительственные войска. Надежда эта была очень слабая, но у повстанцев не было выбора. Как ни верти, их ожидала верная смерть.

Капитан Диас отдал приказ об отправлении эшелона в ночь на первое марта. Кроме полка, выступило более тысячи наспех вооруженных крестьян-добровольцев.

В торжественной речи перед солдатами мятежный командир напомнил, что в конце Великой войны, на Серро-Кора, защищая родную землю, погиб маршал Лопес. Капитан привел этот исторический факт как пример служения долгу, как образец героизма.

— Мы тоже, — призвал он, — должны победить или умереть!

Касиано Хара поднял на восстание человек сто пеонов из гончарен Коста-Дульсе. Большей частью это были запасники, проходившие в свое время военную службу в регулярных частях. Касиано недавно женился на Нативидад Эспиносе. Возле гончарен у них был посажен небольшой огород на казенной земле. Нати выращивала овощи, Касиано работал на резке и обжиге кирпичей. Он, ни секунды не колеблясь, пошел сражаться против политиканов и военщины, которые держали в руках столицу и высасывали соки из всей страны. Касиано без особого труда убедил односельчан в правоте своего дела. Разбившись на отряды, они все до одного явились к отважному капитану регулярной армии, так непохожему на остальных военных, к человеку, который не побоялся выступить на защиту угнетенной бедноты. Диас принял их как брат, а не как командир. Посвятил в план операции, назначил из их числа сержанта — парня с гончарен, энергичного, расторопного Касиано, ставшего его правой рукой.

Подготовка к этому выступлению, равносильному самоубийству, закончилась быстро.

А в это время телеграфист со станции Сапукай нашел способ тайно передать в столицу зашифрованные сведения о готовящейся операции и даже о часе отправления эшелона. Командование правительственных войск, в свою очередь, не замедлило принять меры. На станции Парагуари до отказа загрузили мощными бомбами паровоз и тендер. В назначенный час паровоз пустили на всех парах по единственной колее, проложенной у подножья холмов, пустили с таким расчетом, чтобы смертельный удар пришелся на середину пути, то есть немного подальше станции Эскобар.

В последний момент у повстанцев возникло непредвиденное осложнение, которое и усугубило ката-строфу. Сбежал их машинист, и отправка эшелона задержалась. В ту безлунную ночь вся деревня пришла проводить мятежников. На станции и прилегающих к ней улицах царила лихорадочная атмосфера прощания, всюду толклись и сновали люди. Девушки целовали солдат, старухи протягивали им кувшины с водой, лепешки, табак, гроздья бананов, апельсины. Вдоль всего состава звучали боевые песни, то и дело слышались крики: «Земля и свобода!» Мощный хор охрипших голосов подхватывал этот страстный призыв, будораживший тихую мартовскую ночь.

Вдруг послышался грохот, перекрывший крики и приветствия. Пыхтящее чудовище, захлебываясь паром и выплевывая огненные искры, подползало к станции. Толпа разом умолкла, но наступившую тишину тут же поглотило нарастающее громыхание паровоза. Еще несколько секунд — и страшный взрыв, взметнув в небо гигантский огненный султан, разорвал в клочья мирную ночь.

Итак, образовавшуюся воронку нужно было обязательно заполнить. За двадцать лет глубокая рана заросла новой плотью, обросла новыми людьми, новыми событиями. Жизнь берет свое, ей нет дела до прошлого. Через Сапукай снова стали ходить поезда, станция раз в неделю превращалась в единственное место развлечений для местных жителей, и тревожные паровозные гудки больше не внушали им ужаса.