София Блейк - Невеста. Шлюха

Лишние вещи и деньги я снова отвезла в Полесск, но даже там сны преследовали меня, становясь все фантастичнее и страшнее. Правда, я вырвалась из оцепенения, и теперь сны часто были наполнены движением. В одном из них я убегала от чудовищных демонов, а рядом бежал Вадик, и я наблюдала, как твари терзают его, когда он отстал. Удивительно, но и в сновидениях я бегала быстро, теряя по дороге в очередной раз Егора, а потом свою маму, которую демоны жутко насиловали у меня перед глазами.

Я пошла к невропатологу в городскую поликлинику, и он выписал мне успокоительные таблетки. Врач с грустным запойным лицом сказал, что перемена места отразится благоприятно на моей расшатанной психике, и я еще больше укрепилась в желании уехать из России.

По возвращении в Москву готовые документы уже ждали нас, и мне оставалось только оформить академический отпуск, что оказалось при платном обучении совсем несложным.

В дождливое октябрьское утро мы с Сабриной, ни с кем не попрощавшись, покинули осточертевшую квартиру и с легким туристическим багажом сели на большой и красивый автобус, который увез нас к берегам далекого Изара.

Мы ехали вдоль позолоченных осенью русских лесов, мимо бедных деревень и незнакомых городков, похожих на мой Полесск, изредка останавливаясь на заправках и автостанциях. Накатившая свобода и раздолье совершенно опьянили нас, никогда прежде не помышлявших о таком путешествии. Мы пели песни, дурачились и знакомились с попутчиками, ели орешки, щелкали семечки, играли в карты, пили пиво, — словом, делали все, что приходило нам в голову, и от этого веселились еще больше. После белорусской границы ничего не изменилось вокруг, только пришлось однажды поменять остатки наших рублей на непонятную валюту с изображениями лесных зверюшек.

В Польше рубли уже были не в ходу, впрочем, эту страну мы почти целиком проспали, а под утро встали в очередь на пограничном пункте у границы Германии. Я сразу обратила внимание, что, в отличие от Белоруссии и Польши, немецкие туалеты были бесплатными, и это внушило мне уважение. В самом деле, от страны, которая считает выше своего достоинства взимать побор за отправление естественной нужды, пристало ждать чего–то хорошего.

Но на память пришел старина Филипп Котлер, и я сообразила, что экономически просто невыгодно платить немецкую зарплату кассиру туалета, в то время как в более бедных странах доход от сортиров с лихвой перекрывает нищее жалование кассира. Сними розовые очки, дурочка, сказала я себе, все решает простой расчет, и немцы такие же люди, как остальные.

В книгах и по телевизору нередко рассказывают о Германии, и поэтому вам вряд ли будет интересно, если я буду утомлять ваше внимание описаниями широких автобанов, аккуратных городков с игрушечными кирхами, чистотой и порядком на заправках и в отелях.

Первым городом, в котором мы остановились, был Брауншвейг, потом Нюрнберг, и, наконец, на дорожных указателях возник Мюнхен, конечная точка нашего маршрута. В столице Баварии нам предстояло затеряться в толпе, и далее автобус должен был везти туристов, от которых осталось едва ли две трети, на какой–то известный курорт в горах. Не только мы одни покинули нашу группу, многие уже затерялись в Швабии, и наверняка многие отстанут в Мюнхене. Это не вызывало удивления руководителя группы, и я поняла, что в каждую поездку попадают, наряду с нормальными туристами, люди, которые едут на заработки. Не только наши коллеги, но и нянечки, домработницы, посудомойки, сезонные рабочие, — всех принимала и оплачивала Германия, чтобы собственные ее дети не занимались простым тяжелым трудом. Впрочем, это были и остаются проблемы всех развитых стран, а мы встретились на площади перед ратушей с широкоплечим парнем по имени Вальтер, и он отвез нас в пансион, где нам предстояло провести ближайшие полгода, предусмотренные контрактом.

Вальтер с явным акцентом говорил на немецком, но русский оказался тоже не родным для него, поскольку происходил он из Латвии, и был стопроцентным латышом.

В чистеньком пансионе мы познакомились с двумя девушками из Риги, потом выспались, а вечером следующего дня нас привезли в пуф — маленькую квартирку, до боли похожую на московский салон своей атмосферой и предназначением. Принципиальной разницей было лишь то, что здесь душ был в каждой комнате, а не в коридоре, как в Москве.

Знакомыми до тошноты оказались и разговоры проституток, обсуждавших бандитские дела и клиентов — проклятое дежа вю не собиралось отпускать меня и здесь. Более того, выяснилось, что наши хозяева, прибалтийские сутенеры, боятся всего куда как больше, чем «Сатурн», о котором, по правде, я и не скажу, будто бы он чего–то боялся. В Германии существовало множество бригад, промышлявших рэкетом, и добычу свою они искали среди нелегальных бизнесов, таких, как наш. Эти бригады и слухи о них не давали нам покоя чуть ли не ежедневно, а иногда мы запирали двери и часами не работали, потому что охранник снизу предупреждал, что в округе мелькнул кто–то из людей Аскера, Черепа или Магомета. Это все были прозвища бандитских главарей, которые занимались угонами машин и разбойничали среди нелегалов, боясь попасться в поле зрения бундесполиции.