София Блейк - Шлюха. Любимая

— По какому?

— Ну, блин, здесь, к примеру, такое чувство, что все эти пидоры хотят, чтобы трахали их, а не они. Многие приносят с собой страпоны, всякие игрушки, чтобы им пихали в задницу. Только черные ведут себя, как обычные мужики должны. Остальным и слово такое не подходит.

— Что, вырождается Запад?

— Наверное, Сонька, — сказала Валя без особенного значения в голосе, как о чем–то обыденном, — ты снова философией собралась меня грузить, а?

— Это не философия, подруга, — сказала я. — Просто мысли о том, как и где жить дальше.

— Проблемки у нас чуток разные, — сказала Валя. — Давай лучше отвлечемся от них, тем более, что вот, кажется, нам первое несут.

Кремовый суп из морепродуктов был настолько вкусным, что я буквально ощутила всю емкость метафоры «проглотить язык». На второе нам принесли фуа гра, и мы позволили себе по бокальчику легкого божоле, рекомендованного официантом. Не больше, потому что одна из нас была за рулем, а вторая боялась вызвать раздражение в желудке, злоупотребляя спиртным.

На обратном пути я уснула в машине, а Валя, добравшись до Антверпена, засобиралась на работу.

— Устала, я, Сонька, — пожаловалась она, — только идти все равно надо. Жалко, если место простаивает, жаба давит, понимаешь ли.

— Понимаю.

— Все–таки неслабо, когда не нуждаешься в деньгах и можешь позволить себе любую шмотку, или украшение.

— Ну да, — согласилась я, — или машину, или там путешествие.

— Хорошо, что развеялись в Брюгге, — сказала Валя. — Разве только, на работу выходить в облом.

— А хочешь, я с тобой побуду? — предложила я. — Разок испытаю, что это такое — работать в витрине.

— А что, давай, — после некоторого раздумья согласилась Валя. — И мне веселее будет.

Так впервые в жизни я смотрела на клиентов из–за стекла, и это было одновременно противно и страшновато — ведь у меня не было здесь разрешения на работу. Впрочем, Валя сказала, что она знает в лицо тех, кто может создать проблемы, и, если таковые личности вдруг объявятся, я просто не стану общаться при них с клиентами и быстро уйду. Вроде бы заходила к подруге в гости, что не запрещено в свободной стране. Еще Валя вкратце разъяснила мне, какие здесь приняты условия и как себя вести, чтобы посетитель был обслужен максимально быстро и эффективно. По правде говоря, на месте клиента я бы не стала заходить в место с подобным обслуживанием, но Валя заверила меня, что для витрин это норма. А клубные дела — это совсем другое, и нечего даже сравнивать.

И вот мы вяло болтали, постреливая глазками в сторону улицы: Валя была в кружевной накидке, с практически обнаженной роскошной грудью четвертого размера, а я сняла джинсы и выставила на обозрение публики свои стройные ножки в туфельках на высоком каблуке.

— Вот Маруан заявился, — вдруг сказала Валя.

Я посмотрела в направлении ее взгляда и увидела приветливо машущего рукой невысокого человека со щеточкой жестких черных усов. Человек уверенно направлялся к нашей двери.

— Постоянный твой, что ли?

— Угу, — промычала Валя, поправляя прическу.

— Неудобно как–то, — засомневалась я. — Может, мне уйти?

— Сиди, Сонька, — отмахнулась Валентина. — Здесь иногда работают в одной витрине по двое, так что мужики не шибко стесняются подруг.

Тем временем, Маруан появился внутри рабочей каморки, и Валя сразу же задернула шторы — это служило сигналом, что девушка занята, и другим клиентам, если они были заинтересованы именно в ней, приходилось ждать.

— Ты тоже из России? — спросил Маруан по-английски, деловито раздеваясь у встроенного шкафа.

— Да.

— Я хочу однажды побывать у вас.

— Добро пожаловать.

— Как там сейчас, холодно?

— Мороз минус двадцать и на улицах полно голодных медведей.

Маруан посмотрел на меня удивленно, потом понял, что я шучу и натужно рассмеялся. Валя, сидя на кровати уже голая, что–то сказала по-фламандски, и Маруан послушно приблизился к ней. О гигиенических процедурах здесь, похоже, вспоминать было не принято. Я опустилась на стул и постаралась не двигаться, чтобы не помешать. Маруан сказал несколько слов, мельком взглянув на меня.

— Вот нахал, — сказала Валя, — пользуется тем, что он у меня постоянный.

— Что такое?

— Он говорит, что стесняется, когда ты одетая. Просит, чтобы ты сняла лифчик.

— А потом он еще что–нибудь попросит?

— Я ему попрошу!

— Так что, снимать?

— Ну, ты не обязана, — сказала Валя. — Хотя лучше давай сделаем ему такой бонус.