София Блейк - Шлюха. Любимая

— Я знаю пятерых его братьев, — сказал Саня, задетый тем, что кто–то другой демонстрирует свою осведомленность.

— Этот брат не ходит с толпой друзей и родичей, — Альбинос продолжал, как ни в чем не бывало.

— Я знаю, о ком вы говорите, — кивнула я.

Брата Каратиста звали Азиз, и он держался как бы в стороне от своего приметного родственника. Ходили слухи, что Султан недолюбливает брата, но я была уверена, что в трудную минуту кровное родство возобладает, если с Азизом что–то случится. Я высказала эту мысль вслух.

— А мы ничего страшного с ним делать не станем, — улыбнулся Саня.

— Аня, помолчи, — поморщился Брюхо, — не лезь в наши рамсы.

И они заговорили дальше, словно бы меня не существовало — сыпались имена, клички, путаные намеки, — эти люди были в своей деятельности настоящими профи, пусть и нелегальными. Главным их оружием была информация, и я вспомнила, как много лет назад в брянской сауне внимательно слушал своих пестрых братков немногословный Клим, как выведывал все детали о чеченцах Николай Николаевич из «Сатурна». А я–то думала тогда, что он просто заговаривает зубы нам с Изабеллой, отвлекает от наших проблем. Теперь, глядя на по большей части молчащего Брюхо, я понимала, как я еще далека от того, чтобы руководить большой разноплановой структурой. Но все–таки я к этому времени хорошо осознавала, что мои женские обидки ничто в сравнении с наукой, которую я старалась впитывать, находясь рядом с этим маленьким щуплым человеком. Наукой управлять.

Азиз был арестован дней через пять после того, как «Рандеву» снова открылся. Он пробыл в заключении не более двух суток, но еще через несколько дней одного за другим закрыли троих «пушеров» из свиты Каратиста. Султан продолжал появляться у нас, но свита его теперь тряслась при виде полицейских, которые патрулировали район вокруг «Рандеву» и прочих злачных мест, обосновавшихся рядом. Впрочем, «пушеры» и не отсвечивали у нас так заметно — они старались побыстрее исчезнуть, принеся добычу. Следствием этого стало то, что Султан теперь часто бывал один или в обществе одного-двух человек, как правило, кого–то из своей дальней или ближней родни.

— Анна, — однажды обратился он ко мне, — присядь. Есть разговор.

— Слушаю, — я оказалось снова в опасной близости от него, и поневоле сжалась от тяжелой агрессивной энергии, исходящей от этого человека. На этот раз он не предложил угостить меня, а сразу перешел к главному.

— В последнее время кто–то хочет сделать мне подляну, — начал Каратист многозначительно. Я молчала, и он продолжил: — Ты, может быть, в курсе, что у меня есть свои люди наверху.

Он поднял вверх сильный палец с желтоватым ногтем. Я не обратила внимания и на этот жест.

— Так вот, я хочу, чтобы те, кто это затеял, знали, что их места вместе с ними самими прикрыть так же просто, как и моих людей. Ты понимаешь, о чем я?

— Нет, Султан, — покачала я головой. — Даже не догадываюсь.

— Куссохта, — выругался он, — а где Саня? Я его уже давно не видел.

— Он уехал, — сказала я. — Ты хотел с ним переговорить?

— Да, передай ему, — он отвернулся к сцене, теряя интерес ко мне.

— Хорошо, — я отправилась на кухню, где хозяйничал шеф-повар Толик вместе с помощником, и оттуда набрала номер Сани и повторила ему весь разговор.

— Отлично, — в голосе Сани звучали довольные нотки. — Это все?

— Да.

— Перезвони, если будут новости.

— А если он спросит, сказала ли я тебе?

— Отвечай, что да, но когда я буду, ты не знаешь. Я же тебе не подотчетен?

— Окей.

— Аня! — позвал меня Толик. — Я не хотел мешать, но Марьяна тебя ищет.

— Что, проблема меня найти?

— Ты была занята, а она, кажется, хочет сказать что–то наедине.

— Кивни ей, пусть войдет, — сказала я. В принципе, это была штатная ситуация, когда я использовала кухню для тайных разговоров с работницами — в раздевалке и туалете всегда было множество посторонних ушей. Раньше Саня заводил девушек для приватных бесед в рабочие комнаты, но мне там не нравилось — слишком многое напоминало в них о том, что я и желающая исповедаться стриптизерка по сути мало чем отличаемся.

— Слушаю, Марьяна, — улыбнулась я, чтобы подбодрить девушку.

Это была кудрявая шатенка родом из Молдавии, довольно хорошенькая и всегда приветливая со мной. Она не относилась к числу старожилок места, пожалуй, лишь совсем недавно она перестала робеть на сцене под взглядами похотливых самцов. По-русски Марьяна говорила с легким акцентом, смягчая согласные, в особенности букву «л».