Жанна Голубицкая - Записки брюнетки

Но дальнейшие событияразвернулись таким диким образом, что даже в пресловутой Стране Чудес все содрогнулись бы. Потому что такое возможно только в Стране Страшных Чудес…

Но случилось в нашей стране и с нашей Олюсей.

Вечером 16-го января ей все-таки удалось сбежать из-под присмотра родителей. Наученные горьким опытом мама с папойрешили, что ночевать она снова не явится, и приготовились к очередному рейду отчаяния по родному району.

Но в 3 часа ночи Оля сама пришла домой пьяная в дым.

— Сразу от входной двери начала кричать: «Ну, ударьте меня!!!», — вспоминает Елена Петровна. — Мы сказали ей, чтобы она ложилась спать и не будила соседей. Но дочь села за письменный стол и просидела там до 5 утра, о чем-то напряженно размышляя… Потом ее все же сморило, а в 9 утра у нее под подушкой зазвонил мобильник.

— Сейчас опека придет! — злорадно заявила 14-летняя девочка, с ненавистью глядя в лицо матери. — Я тебе еще покажу! В коммуналку поедешь! Я собственница доли в этой квартире, забыла?

Впервые за всю свою жизнь Елена Петровна почувствовала страх не за собственного ребенка, а перед ним. Разумеется, не перспектива потери доли в квартире ее напугала. Напугал страшный, осознанный и откровенный цинизм.

А вскоре в дверь квартиры действительно позвонили. На пороге стояло сразу шесть человек — представители районных органов опеки и комиссии по делам несовершеннолетних. Эти люди заявили, что приехали …забрать Олю! На основании того, что девочка написала официальное заявление в органы опеки с просьбой оградить ее от жестокого обращения родителей…

Как выяснилось позже, данная бумага была написана ребенком в кабинете директора гимназии № 1544 Коробовой Натальи Федоровны и благодаря ей же получила официальный ход, попав в Отдел опеки и попечительства муниципалитета внутригородского муниципального образования Митино. Вслед за постановлением об отобрании несовершеннолетней появился иск опеки о лишении недобросовестных родителей родительских прав…

В этот момент Елена Петровна и Анатолий Валентинович еще не поняли, что их семейная проблема уже превратилась в дело государственной важности, в котором имеется масса заинтересованных лиц и инстанций. «Недобросовестными» они себя не чувствовали, ребенка своего при всех его выходках и пальцем ни разу не тронули, а что из дома не выпускали — так кто ж в такой ситуации отпустит?

А еще Олины мама и папа полагали, что прежде чем отбирать дочь и судить родителей следует сначала доказать их вину. Сейчас разберутся и вернут ребенка домой — полагали они. Как выяснилось, полагали наивно.

Олю и не думали возвращать. Девочку поместили в 7-ю городскую больницу для освидетельствования на предмет побоев (о них также говорилось в ее заявлении). Следов побоев обнаружено не было. Главный врач больницы О. Е. Куликова дала следующее заключение: «Девочка не производит впечатления ребенка, подвергающегося жестокому обращению и насилию со стороны родителей. Это не подтвердилось в ходе экспериментального расследования».

Зато Оля рассказала подростковому психологу, что родители Аэлиты (та самая «веселая семейка») возьмут её жить к себе, а деньги у неё появятся от продажи родительской квартиры (кто-то просветил девочку по поводу продажи долей в приватизированных квартирах).

В настоящее время Оля остается в приюте, куда её поместили органы опеки. Гимназию № 1544 она более не посещает. В школе при приюте, где, по мнению органов опеки, должна продолжать свое образование девочка, Оля не аттестована за 3-ю четверть, прогуливает уроки, получает двойки…

У Оли при себе есть мобильник, деньги на счет кладут родители. Дочь исправно огрызается на их звонки, но это единственный шанс для мамы с папой удостовериться, что она хотя бы жива. Ведь Оля уже трижды сбегала из приюта. Ее находили мертвецки пьяной.

— Мне в приюте очень хорошо, — сказала мне Оля по телефону голосом, лишенным всякого выражения, но ни разу не запнувшись. — У приюта есть спонсоры, здесь хорошее государственное обеспечение, прекрасные воспитатели, замечательные воспитанники. А родители меня избивали с самого раннего детства. Меня ни разу в жизни не отпустили гулять. Я нужна была им только, чтобы издеваться. Но теперь меня спасли.

— А я слышала, что ты объездила с папой, мамой и братом полмира? — спрашиваю я.

— Пусть сначала попробуют это доказать! — неожиданно выдает юная собеседница. Каюсь, я не нашлась, что ответить на это «Пусть докажут!», прозвучавшее из уст 14-летнего ребенка.