Владимир Шинкарев - Конец митьков

Раздражение Тани понятно. Услышала Митину реплику и вскипела: мало того, что Шинкарев будет глаза мозолить в ценной поездке, так еще и жена его! И так челяди — девать некуда, а тут еще посторонние лезут!

Эпизоды, подобные этому или боровичскому, были, понятно, не единственными, просто последними по времени (может, следовало описать какие-нибудь другие? А то скажут: нас на бабу променял, ушел из «Митьков», обидевшись за жену). Таков был будничный фон: Митя поднажал, чтобы поторопить меня. И чего торопил? Я и без его подбадривания был на грани ухода. После финской выставки ушел бы спокойно, без скандала. Но этот Танин крик, в сущности простое хозяйственное распоряжение, в котором Дмитрий Шагин и не виноват вовсе, стал последней каплей. С этого момента ни слова между нами на повышенных тонах не было сказано, говорили корректно.

Тут же, по телефону, я сообщил, что выхожу из «Митьков» и «до свиданья, наш ласковый Митя».

Митя отнесся к заявлению ответственно: не стал продолжать разговор при разгневанной жене, а приехал ко мне в мастерскую, как раньше бывало. Сказал, что ничего страшного, все образуется, не хочу ехать в Финляндию — ну и ладно, а только, во-первых, я неправ: Таня крикнула не «Алина никуда не поедет», скорее она крикнула, причем не мне, а Мите: «Или я, или Алина!» Смиренно предложила Мите две кандидатуры на выбор. Во-вторых, виновата Алина: про нее опубликовали в журнале «На Невском» (09.2007) статью, полную безобразных выпадов против митьков. (Абзац, в-котором упоминаются митьки, таков:

Как жена создателя митьков, Алина, тем не менее, причастной себя к митьковству не ощущает. «Мне не близка их деятельность, — говорит. — Да и Володя ведь не действующее лицо, а автор мифа». С другой стороны, митьковские традиции поддерживает. Вот взялись года два назад все митьковские жены коллажи по картинам мужей вышивать. И Алина, живя летом на даче в Тарховке, занялась женским творчеством, вышила на нескольких подушках картину Шинкарева.

Конечно, это странное сообщение: ни жена Тихомирова, ни Кузи, ни Сапеги и т.д., кроме Тани Шагиной, коллажей не вышивали, но ведь это говорит не Алина, а журналистка, автор статьи, — не хочу и ее ввязывать в эту склоку, не буду называть имени.)

Я уже ничего не хотел обсуждать, попросил более не считать меня членом группы, пояснив:

— Митя, люди ведь не любят тех, с кем надо расхлебывать неприятности, совестью мучаться. А ты меня уже столько прижучивал, что никогда не простишь.

— Почему? — возразил он. — Прощу.

(Может, и так. У Дмитрия Шагина, как правильно отмечал директор Сапего, «в хорошем смысле нет совести». Например, если его ловишь на лжи — он не злится, не досадует нисколько.)

Пожелав мне успехов и выразив надежду, что я передумаю, Митя, довольный, ушел и почти год мы виделись только мельком. (Вскоре после этого разговора в ставке состоялась выставка пейзажей «Митьков» памяти Владимира Шагина — Митя не пригласил меня не то чтобы поучаствовать, но даже посмотреть выставку.)

Между тем Тихомиров, еще не зная, что я окончательно ушел из «Митьков», переживал из-за кризисного состояния группы, тревожился за ее целостность. (Интересно, что для Тихомирова члены группы Beatles после распада, по отдельности, — никто и звать их никак; гады, такую ценность не сумели сохранить! В этом смысле похвальный пример Rolling Stones — уж как собачились, Киту Ричардсу и Мику Джеггеру было тяжело вместе не то что в одном помещении, а в одной стране — а ничего, взяли себя в руки, потому что есть такое слово «надо».) Тихомиров позвонил Мите и начал уговаривать (Виктор Иванович был так впечатлен, что запомнил слово в слово свою наивную речь и Митин ответ):

ТИХОМИРОВ: Просто возьми сядь с Шинкаревым за стол и поговори, не вставайте, пока всё не обсудите. Договоритесь, наконец, подумайте. Я тебе советую понять все его претензии и выполнить все его требования, Шинкарев лишнего с тебя не спросит. Пойми, ведь если так пойдет и дальше — уйдет Шинкарев из группы, и интеллектуальная часть публики потеряет к нам интерес!

ШАГИН: Вот и хорошо.

Тихомиров понял. Даже не «ну и ладно», а «вот и хорошо» — так короткой репликой Митя обрисовал ему и состав группы, и стратегическое направление мить-ковской культуры, и тупость Шинкарева, который столько времени списывал происходящее на Митины бессознательные инстинкты. К тому же Дмитрий Шагин, зная преданность Тихомирова «Митькам», мягко предлагал определиться: а ты сам-то о чем думаешь, Виктор Иванович? С кем вы, мастера культуры? С «Митьками» — теперь по-настоящему цельным неразъемным шмудаком? Или ты, может, враг «Митьков»?