Сэм Хайес - Ябеда

— Да что с тобой такое, мам? Я сейчас позвоню папе.

Джози полезла за телефоном. Маме нужна помощь, самой тут не справиться, с такими заскоками она еще не сталкивалась. Джози набрала домашний номер, но не дождалась даже первого гудка: Нина выхватила телефон у нее из рук и захлопнула.

— Надо убираться отсюда! — нервно прошипела она, щурясь от уличного света и озираясь по сторонам в страхе увидеть костлявую фигуру Бернетта.

Где он? Трется у ее машины, перерезает тормоза, подкладывает под сиденье бомбу?.. С него станется, достаточно вспомнить, с какой легкостью он снова вполз в ее жизнь, словно никогда и не исчезал.

— Живо в машину! — скомандовала она.

Джози, которой передался страх матери, подчинилась, набросила ремень безопасности, защелкнула, а Нина тем временем судорожно выруливала задним ходом.

— Перестань, мам! Ты меня пугаешь.

Джози должна быть в безопасности — это главное. Нина дрожащей ногой вдавила педаль в пол, задев бампером стену, резко вывернула руль и ударила по газам. Машина сорвалась с места, но Нина дала бы голову на отсечение, что успела заметить у служебного входа Бернетта, наблюдающего за их бегством.

— А помнишь… — Нина сжимала обеими руками чашку с чаем, — помнишь, как мы вчетвером в первый раз пошли в ресторан? Ты еще сказала, что Мик — моя недостающая половинка.

Лора уже не плакала. Ее слезы вылились в смех: надо же, Том все-таки ее бросил. Нина приехала как нельзя кстати, вот только подруга и сама находилась в ужасном состоянии. Наплакавшись, обе женщины, как ни странно, немного успокоились. Правда, Лора не могла понять, зачем Нине понадобилось запирать обе входные двери, проверять все окна и задергивать все шторы.

— И до сих пор так считаю, — отозвалась Лора. — Зато про Тома я никогда не думала, что мы с ним две половины одного целого. Тебе здорово повезло.

Нина взяла подругу за руку.

— Да, повезло. — Лорины слова не принесли привычного покоя, лишь напомнив обо всем, чего Нина должна была лишиться. — Мне дольше падать. Ты сама говорила.

Лора неуверенно кивнула, пытаясь сообразить, что у Нины на уме. Они сидели на кухне, в хорошем темпе уговаривая бутылку вина, а девчонки в комнате Нат наверняка злословили о пребывающих в растрепанных чувствах мамашах. Ненадолго заскочил домой за вещами Том, сердито пошвырял в чемодан одежду, как мог, успокоил дочь, которая со слезами упрашивала его не уходить.

Нина смотрела в окно, как он уезжает.

— Чья это машина? — Она прищурилась, пытаясь разглядеть удаляющийся темно-зеленый автомобиль. — По-моему у Тома был серебристый «БМВ»?

Лора нервно хохотнула.

— Был да сплыл. Забрали. Его фирма борется за экономию, так что Том уже пару недель как пересел на этот «ровер». Прямо-таки сердце кровью за него, бедняжку, обливается. Уж очень он разобиделся, что не получил последней модели. Поделом ему!

Нина слабо улыбнулась. В этот момент зазвонил ее мобильный.

Мик переехал к Нине через одиннадцать дней после их пикника в Даунсе.

— А чего ждать? — сказал он, и она согласилась.

В самом деле, не жить же ему на этой кошмарной стоянке для прицепов. Прямой смысл поселиться вместе. Иначе она прогуливала бы работу, не в силах выбраться из его теплой постели, чтобы успеть на первый автобус до города. К тому же Мику нужно место для картин, а в ее комнатенке и то посвободнее, чем в его трейлере. И невелика беда, что придется пожертвовать почти всей кухней.

— Питаться будем в ресторанах! — продолжал он.

— Разоримся, — усмехнулась Нина.

— Тогда будем воровать.

— И угодим за решетку!

— Не согласен — я без тебя умру, — сказал он, укладывая Нину среди тюбиков с краской, блокнотов, набитых фотографиями коробок из-под обуви — остатков их некогда отдельных жизней.

В этом хаосе забылось, кто они, кем были всего несколько дней назад. Нина думала только о том, какой она будет, завершив преображение. С этого момента Мик стал такой же неотъемлемой частью ее жизни, как новый цвет волос и непривычное имя в чековой книжке.

Неделю спустя Мик продал две картины и окончательно уверился, что Нина его счастливый талисман.

— Я получил шестьдесят фунтов! — гордо объявил он.

Тогда Мик и решил изменить свою манеру письма, покончить со старыми привычками и оставить в прошлом все, что было прежде. Когда в руках кисть, ему достаточно подумать о Нине — и его полотна наполняются будущим. Так говорил он, обнимая ее и размышляя о том, как бы он выжил без этой юной красоты.