Марсель Гафуров - Территория памяти

Покорители целины начали прибывать в район в марте, их размещали в обжитых местах, а они рвались в степь, хотели скорее приняться за героическое дело. Но возникли обстоятельства, препятствовавшие их неподдельному энтузиазму. На Первомай ударил снежный буран. Вдобавок обнаружилось, что к месту работы доставлен всего один тракторный плуг. Есть трактора, а поднимать целину нечем. Из-за единственного плуга пошел спор между определившимися уже отделениями совхоза. Руководство решило: честь проложить первую борозду предоставить первому отделению, поскольку оно первое по нумерации. Ребята из третьего отделения с этим не согласились, ночью на плечах утащили плуг (эдакую махину!) на свою территорию и на рассвете первыми приступили к вспашке.

Я привез в Уфу статью о героизме целинников и цикл стихов о поселке Целинном. Эпизод с плугом вызвал у пишущей братии черную зависть. Рамиль Хакимов попросил у меня разрешения использовать этот эпизод в одном из его очерков (без ссылки на первоисточник), я, разумеется, в просьбе отказал.

В той командировке и сам я стал «героем» примечательного эпизода, о котором, опасаясь за свой авторитет, никому ни слова не сказал. После прогулки с моим прекрасным гидом я направился к палатке, где мне предстояло переночевать, как вдруг в другой — большой, шатровой — палатке раздался истошный вопль, душераздирающий женский крик. Кого-то режут, убивают? Следуя рыцарскому долгу мужчины, я кинулся спасать жертву преступника. У входа в палатку меня перехватила молодая женщина.

— Куда, дурак?!

— Там же… убивают!

— Никого тут не убивают, роды принимают. Иди, иди своей дорогой.

Здорово я оконфузился. И потом постеснялся спросить, кто и у кого родился. А ведь это было событие: в Целинном родился первый ребенок!

Двадцать лет спустя я снова побывал в Целинном. Поселок выглядел как обычное обжитое селение, выше крыш вымахали тополя. Хотелось мне повспоминать с давними моими героями о былом, повидаться с первенцем поселка. Но первоцелинники, как выяснилось, разъехались, вместо них приехали другие люди. О той роженице и ее сыне или дочери никто ничего сказать не смог.

Запись: «Башкир, комсомолец…»

В редакционном закутке, отгороженном фанерой, печатал свои снимки фотокорреспондент «Ленинца» Лутфулла Исхакович Якубов. Был он уже в годах, и фронтовая контузия сказывалась на здоровье, поэтому не всегда снимки у него получались удачные. Видя, что ответсекретарь, разглядывая снимок, морщится, Лутфулла Исхакович говорил:

— Башкир, комсомолец, чего еще надо!

Вспомнив этот «неотразимый» аргумент, я усмехаюсь и тут же гашу усмешку. Нехорошо смеяться над стариком, да еще каким!

Лутфулла Исхакович воевал в составе Башкирской кавалерийской дивизии, 76 воинов которой стали Героями Советского Союза. Ни в одной другой дивизии Советской Армии не было столько Героев. Молодежь, разглядывающая сейчас в книгах или в музеях снимки, на которых запечатлены бойцы и командиры овеянного славой соединения, обязана этой возможностью фронтовому фотокорреспонденту Якубову. Молодые сотрудники «Ленинца», случалось, передразнивали его. Получая назад забракованный редактурой материал, повторяли сакраментальную фразу: «Башкир, комсомолец, чего еще надо!» Молодость подчас жестока.

Запись: «В. Крупин. Легенда».

Я служил в армии, когда в «Ленинце» произошел переворот. Делегаты областной комсомольской конференции, разгневанные плачевным состоянием своей газеты (скучная, тираж всего около 3 тысяч экземпляров), свергли с поста ее первого послевоенного редактора. (Плюньте в лицо тому, кто скажет, что наше поколение не имело представления о демократии.)

Новым редактором газеты стал Ремель Дашкин, недавний выпускник ЦКШ — Центральной комсомольской школы (не путать с ЦПШ — церковно-приходской школой!). Заместителем к нему напросился Володя Крупин, работавший в партийно-правительственной «Советской Башкирии». Оттуда же перебежал в «молодежку» Рамиль Хакимов и из гадкого утенка превратился в белого лебедя публицистики.

Для Володи Крупина, москвича, окончившего МГУ, были открыты двери редакций центральных изданий (почему — поймете чуть позже), но он приехал в Уфу по причине влюбленности в Веру Ткаченко, распределенную на работу в «Советскую Башкирию» и ставшую впоследствии видным очеркистом главной газеты страны — «Правды». Они поженились, потом разошлись: не сложилась семья, но это к слову, главное не в этом.