Джала Джада: Сократ и афиняне

— Да, дорогой Зопир, я это слышал. Мечи неоднократно касались моего щита, но Фортуна пронесла их мимо моей головы, — Сократ, не желая обидеть собеседника двусмысленным намеком, про мечи сказал тихо, но окружавшие их люди услышали и заулыбались комизму ситуации: Зопир, ссылаясь на Сократа, не знал и пока не догадывался, что с ним и разговаривает.

— Прояви терпение, не обижайся на мою непонятливость и объясни другое. Вот пример. Алкивиад, опираясь на свои знания, призывал афинян на Сицилийский поход. Никий, опираясь на свои знания, призывал афинян отказаться от похода. Кто из них был прав, афиняне узнали позже, когда трагедию уже нельзя было исправить.

— Нужно было узнать волю богов! — прокричал Зопир.

— Мудрый совет, дорогой Зопир. Очень мудрый. Так тогда и сделали. Принесли богам жертву, богатую и щедрую. Алкивиад заплатил стоимость сотни быков. Все толкователи в один голос говорили, что боги благоприятствуют походу.

— Я не афинянин. И, кажется, это было давно, — извиняющимся голосом орал Зопир, — и что случилось?

— Беда! Случилось тогда большое несчастье, милый Зопир. Погиб весь афинский флот. Десятки тысяч достойных граждан Афин тоже погибли или были проданы в рабство. Немногие вернулись из того похода. Значит, не поняли богов или поняли неправильно.

— Так надо было посоветоваться и послушать мудрых, а не кого попало! — опять начал кричать Зопир. — Почему не спросили Сократа?! Почему с ним не посоветовались?!

Последнее замечание забавляло зрителей, которые поняли, что Зопир своего собеседника в лицо не знает. И когда он говорил о Сократе, он не подозревал, кто сидит перед ним. По тону же его было ясно, что Сократ для него — большой авторитет, почти равный богам.

— Любезный Зопир, не полагаешь ли ты, что советы Сократа, который, как он сам утверждает, ничего не понимает в военном деле, могли привести к еще худшим результатам, чем деяния двух выдающихся стратегов Афин своего времени?

По выражению лица Зопира было видно, что пренебрежительные слова собеседника о Сократе задели его за живое. Поэтому, вероятно, он еще громче и еще более сердито заорал:

— Да чего ты можешь знать, что Сократ говорил и говорит? Если чего-то слышал, то, наверно, от таких же любителей подолгу сидеть в цирюльне, — кольнул Зопир и, скосив глаза на живот Сократа, за нанесенную обиду мстительно и с убийственным сарказмом продолжил, — чтобы на кривых и коротких ногах не носить по агоре такой же большой, как у Вакха, живот.

Чем искреннее были слова Зопира и его обида за Сократа, тем комичнее становилась ситуация. Авгий давно перестал брить Сократа: уронив инструменты, он хохотал, держась за живот, согнувшись и спрятавшись за широкую спину своего клиента, который сидел с наполовину выбритым серьезным лицом.

Хохота за своей спиной и вокруг Зопир по болезни слуха, бедняга, не слышал. А вид улыбающихся людей за спиной Сократа он, вероятно, воспринимал как одобрение и поддержку удачной иронии над собеседником, который позволял себе так неуважительно отзываться о Сократе. Подбодренный поддержкой зрителей, Зопир еще грознее вопрошал сидящее перед ним марсообразное лысое чудище — недобритое и окончательно брошенное Авгием на произвол судьбы. Мучительного стона умирающего от смеха Авгия Зопир не мог слышать.

— Ты что, сам с ним беседовал, что так уверенно за него говоришь?! — продолжал наседать Зопир на сидящего с намыленным лицом Сократа. И уже по его интонации было ясно, что такая уродина, как этот посетитель цирюльни, никак не может быть живым участником или хотя бы даже свидетелем бесед Сократа. — Он тебе сам сказал, что ничего не понимает в военном деле?!

Ответ, услышанный Зопиром, ошеломил его. Он, пораженный, замер, не находя слов. Он, глухой, теперь стал еще и немым, потеряв дар речи от удивления.

— Не только в военном, дорогой Зопир, — кричал Сократ, стараясь из-за громкости не утерять ласковые нотки в голосе. — Он всем говорил, что знает только то, что ничего не знает…

— А другие, — Зопир пытался героически спасти ситуацию, — а другие «мудрецы» (уничижительные кавычки были поставлены тоном и гримасой), проводящие жизнь на агоре да в цирюльнях, и того меньше знают, даже того не знают! — Зопир прерывающимся от возмущения голосом продолжал ехидничать, заступаясь за Сократа, о котором знал лишь понаслышке.

— И все-таки, дорогой Зопир, не сердись на меня и ответь на вопрос, который я не могу самостоятельно прояснить себе…