Владимир Смирнов - /Soft/Total/ Антиутопия великого западного пути

Акцию назначили на среду. Кодер сказал, что сеть Администрации они атакуют с терминалов электростанции, во время дневной смены. Все уже готово, и вероятность успеха — почти девяносто процентов. ПалСаныч давно ждал этого, но все равно был захвачен врасплох. Мысли лихорадочно замелькали в голове, и он вдруг понял, чего ему хочется на самом деле.

— Знаешь, просто стереть базу недостаточно. Надо объяснить людям, что все их так называемые преступления на самом деле не стоят выеденного яйца, что все это сплошной блеф для блокировки мозгов. Ты мог бы перехватить управление трансляционной лентой?

— Попробую, — Кодер довольно оскалился, идея ему явно понравилась. — Вдарь им, Профессор, авось и ты на что сгодишься.

— Карму-то нам позволят стереть, в этом я не сомневаюсь. Но вот с трансляцией не уверен…

Кодер взглянул на него с легким сожалением.

— Профессор, ты хороший человек. Тебя потому и выбрали, что в тебе есть стержень, внутренний закон, который для тебя выше Кодекса. И в этом ты схож с нами. Но посмотри — на весь барак один ты у нас гуманитарий, остальные сплошь айтишники. А знаешь почему? Мы все попали сюда потому, что способны защищаться. Мы умеем работать в сети, не теряя конфиденциальности. Мы знаем все ловушки нета и знаем, как обойти их. В отличие от моралов, которым не позволено ничего, которых принудительно сдерживают на юзерском уровне искусственными запретами. Сегодня даже для того, чтобы просто получить техническое образование, надо подать заявление в резерв; все остальные надежно ограждены от ненужных знаний. Технократия в чистом виде. Естественно, моралы трепещут перед Администрацией — ведь там работают профессионалы. Они кажутся юзерам-дилетантам всемогущими и всеведущими небожителями, от которых ничего не скрыть.

— А мы — любители, — встрял КуДзу, — и потому мы всегда будем на шаг впереди!

— Правильно, — согласился Кодер. — Профессионалы — это люди, обученные тому, что создали любители. Так что не дрейфь, Профессор, все схвачено. Завтра сеть будет нашей.

ПалСаныч мерил зону шагами, не находя себе места. Казалось, время остановилось. Он вернулся в отсек, прилег и закрыл глаза, даже не надеясь, что удастся заснуть. Но почти сразу же забылся в тревожном рваном сновидении. Ему снился марш — бетонная дорога, холодный косой дождь, пронизывающий ветер, сапоги, тяжелые от налипшей грязи, давящий в плечо ремень автомата. У ПалСаныча не было таких воспоминаний; это была чужая жизнь, промелькнувшая некогда в каком-то забытом фильме или книге. Кто-то впереди скомандовал: «Песню запе-вай!» И рота затянула: «Эх, судьба походная, наша жизнь расходная…» ПалСаныч пел вместе со всеми. Во сне он сразу вспомнил и слова, и мотив. Песня называлась «Одноразовая жизнь», и пелось в ней о друзьях, пропавших из вида.

Затем провал, разрыв, бетонка исчезла, и ПалСаныч оказался в универе, на каком-то юбилее. Он сидел в президиуме на сцене в неуместно грязных сапогах и выцветшем комбезе, пропотевшем до соляных разводов. Звучали торжественные речи, обычные благопристойные глупости; зал скучал. На сцену взошел человек в строгом костюме, до жути похожий на него. Докладчик стоял спиной к президиуму, и ПалСаныч не мог видеть его лица. Он вглядывался в незнакомца, пытаясь найти какое-то явное отличие — и не находил. Человек оперся о кафедру его жестом, достал из нагрудного кармана бумажку и стал читать его голосом:

— Жизнь мужчины чрезвычайно коротка. Но он должен успеть…

ПалСаныч вдруг почувствовал, что плечу непривычно легко — автомат куда-то пропал. Волна панического ужаса накрыла его, выталкивая из сна. Он очнулся в тревоге; тело корчило соматическими признаками животного страха. ПалСаныч стряхнул остатки сна и вспомнил — сегодня! Невнятная тревожность мгновенно сменилась лихорадочным возбуждением, он вскочил и быстрым шагом направился в сторону кухни. Чашка хорошего кофе — вот что мне сейчас нужно, — подумал он. — И я буду готов ко всему.

В 8:00 дневная смена заступила на дежурство. К двум часам все собрались в центральном зале. Обеденный перерыв — лучшее время для атаки; время, когда весь регион сидит, уткнувшись в экраны. На которых прокручивается рекомендованная к просмотру лента дневных новостей.

Кодер сел в кресло и посмотрел на друзей.

— Кто-нибудь хочет что-то сказать?

Все молчали.

— Нам ли жить в страхе. Дальше ада не сошлют, — нервно усмехнулся ПалСаныч.