Йоханнес Зиммель - Любовь — всего лишь слово

Она останавливает меня жестом руки:

— Для меня все это уже действительно в прошлом. Я слышала, что вы с господином Лордом пришли к согласию.

— Слышала? От кого?

— От своего нового милого.

— Кто такой?

— Естественно, Отто.

— А он откуда знает?

— От господина Лео. Господин Лорд решил развестись. А мне было и невдомек, что у тебя тоже есть фотографии, которые его тоже в чем-то уличают.

— Ты врешь! Тебе рассказал об этом Ханзи.

— Ладно, вру. А почему бы, собственно, нет? Я ведь всегда врала. Ты отдашь фотографии господину Лорду и женишься на Верене. Будьте счастливы. И пусть вам аист принесет много маленьких сладеньких. — Мы разговариваем в здании школы. С улицы раздается гудок машины. — Мне пора идти. Всего хорошего, мой милый, и прости, если можешь. Как-никак, а ведь я, сама того не желая, поспособствовала твоему счастью, разве нет?

Она кивает мне — вновь прежняя «Шикарная Шлюха» с громадным начесом, тушью, грубо наляпанной на ресницы, и дико намалеванным ртом. Шагая на высоченных каблуках, она уходит, вихляя бедрами.

Прости и ты меня, если можешь, Геральдина!

Ты никогда этого не сможешь, я знаю…

Моей матери все хуже и хуже.

Эту весть я получаю от заведующего сумасшедшим домом, в котором она лежит. Она абсолютно апатична, пишет в письме заведующий, никак не реагирует, когда с ней говорят, и только все время повторяет мое имя. Мне, считает заведующий, обязательно надо будет приехать к ней на Рождество. Что я и сделаю. Судя по письму врача, это Рождество будет, наверное, последним для моей матери.

Рашид высказал желание остаться в моей комнате. Шеф дал разрешение. Ханзи со мной больше не разговаривает.

Если я захожу в комнату, где он находится, он тут же выходит.

Имея машину, я располагаю большей возможностью что-то предпринять. И вот наконец ложь, которую я поведал Верене, превратилась в правду. Я был у конкурентов моего отца. (Я их не называю по понятным причинам.) И господа решили предоставить мне очень большой аванс. К Новому году я смогу его получить. Это значит, что квартира и средства на жизнь для Верены и Эвелин обеспечены на время, пока я не начну работать.

28 ноября господин Лорд со своей женой идут к адвокату и подают на развод. На 29 ноября я приглашен к Лорду. Верена взяла из сейфа половину фотокопий, и мы отдаем ее господину Лорду вместе с пленками. Он внимательно разглядывает их (через лупу), а потом бросает в огонь камина, около которого мы сидим, и поднимает бокал:

— Надо уметь проигрывать. Пожалуй, я никогда не был тем мужем, который требуется Верене. О, чуть и не забыл! Оливер, поднимитесь к Эвелин, она хочет пожелать вам спокойной ночи. Вам пора потихоньку привыкать к некоторым обязанностям.

Эвелин уже лежит в постели. Она просияла, когда я вошел, и тянет ко мне свои ручонки:

— Дядя Мансфельд!

— Спокойной ночи, малышка.

Она тихо-тихо, шепотом:

— Мама сказала, что после Нового года нас разведут? Я киваю.

— Спасибо, дядя Мансфельд. Спасибо! Этого уже нельзя было больше вынести. Я обещаю тебе всегда хорошо учиться и быть хорошей падчерицей.

— И я тоже обещаю тебе всегда хорошо учиться и быть хорошим отчимом.

Над этой фразой она смеется так, что закашливается.

— Я снова принес тебе марципан. На этот раз ты возьмешь его?

— Конечно! Конечно!

Затем я получаю еще и поцелуй.

18 декабря начинаются рождественские каникулы. 15 декабря Манфреду Лорду надо ехать по делам в Вену. Он звонит мне в интернат:

— Нам больше не нужно ломать комедию друг перед другом. Я знаю, сколь часто вы проводили ночи в моем доме, когда я был в отъезде. Если вам перед вашим отлетом надо будет встретиться с Вереной, то милости прошу.

— Господин Лорд, я…

— Да не бойтесь вы. Я дал отпуск всем слугам, в том числе и Лео. Так что вы могли бы остаться одни с Эвелин и Вереной.

— Право, не знаю…

— Итак, я скажу Верене, чтобы ждала вас 15 декабря. А я прямо сейчас попрощаюсь с вами, Оливер. Всего хорошего вам и вашей семье. Прощайте.

И вот вечером 15 декабря я еду на Мигель-Аллее, и мы ужинаем втроем: Эвелин, Верена и я. Эвелин помогает матери накрывать на стол и подавать блюда. И вдруг она говорит:

— A daddy [180] Папа, папочка ( англ. ). оказался порядочным парнем, правда? Никогда бы не подумала, что он нас просто так отпустит!

— Солнышко, после Нового года мы трое наконец будем вместе!

Потом, когда Эвелин уже спит, мы с Вереной сидим друг против друга у камина. Потрескивают дрова.