Йоханнес Зиммель - Любовь — всего лишь слово

1 сентября мы покидаем Эльбу.

Погода в этот день плохая. Многим людям на корабле становится плохо. Я сижу рядом с Эвелин на палубе. Манфред Лорд пьет виски. Верена стоит на корме и смотрит в морскую даль. Ее волосы развеваются.

Еще три месяца. Всего только три месяца. От чего же тогда это предчувствие смерти? Я тоже выпиваю порцию виски. Не помогает. Сегодня оно очень-очень сильное — это предчувствие.

Все. Я дошел до ручки. Манфред Лорд стоит у поручней с бокалом в руках и, улыбаясь, глядит на меня. Я отворачиваюсь от этой улыбки, не в силах ее вынести. Так плохо у меня теперь с нервами.

Конечно, постыдная вещь, когда муж любовницы везет тебя на машине, оплачивает тебе проезд в спальном вагоне. Но у меня кончились деньги. Миссис Дюрхэм пока остается на острове. А я с Вереной, Эвелин, псом боксером и господином Манфредом Лордом отправляюсь из Пиомбино во Флоренцию в новеньком «мерседесе-300». Теперь я проделаю с юга на север тот же путь, который вместе с миссис Дюрхэм проделал с севера на юг. Мы мало говорим друг с другом. Идет дождь. Холодно.

Мы прибываем во Флоренцию за два часа до отхода поезда. Господин Лорд говорит, что хотел бы купить на Виа Витторио Эмануэль кое-что из украшений для своей жены. Может быть, золотые браслеты или цепочки, потому что золото в Италии так дешево. Он произносит это спокойным и естественным тоном, отдавая шоферу, ожидавшему нас у большого привокзального гаража, документы на машину и ключи от нее.

А мне, пожалуй, стоит посмотреть город, советует Манфред Лорд. Вот билеты в спальный вагон. Встретимся в поезде.

И вот я шагаю по вечерней Флоренции, вижу вокруг красивые дома и мосты и великое множество людей. Я гуляю так долго, что под конец мне приходится взять на последние деньги такси, чтобы успеть на поезд. Когда я вхожу в большой зал вокзала, по трансляции уже называют мое имя.

У Эвелин отдельное купе, у меня тоже, Манфред Лорд и его жена едут вместе. Перед Болоньей мы идем в вагон-ресторан. Эвелин к тому времени уже в постели. После ресторана мы еще некоторое время стоим в коридоре, около наших купе, и глядим на мелькающие ночные огни, и пьем кьянти из двух бутылок, которые Манфред Лорд купил в ресторане. Бокал. Еще бокал.

Кьянти — крепкая штука. Надо быть поосторожнее, чтобы не напиться невзначай и не сказать лишнего.

Пойду-ка я лучше спать.

— Спокойной ночи, сударыня. Спокойной ночи, господин Лорд.

— Крепкого сна, мой дорогой. Приятных сновидений!

Он уходит, тесня впереди себя Верену и не давая ей даже послать мне взгляд. Я иду в свое купе. Вскоре появляется проводник и просит у меня паспорт. А потом передает мне запечатанный конверт.

— Что это?

— Не знаю, сударь. Дама из четырнадцатого купе просила передать вам.

Оставшись один, я вскрываю конверт.

Из него выпадает маленькая грампластинка.

Я читаю на наклейке: «IL NOSTRO CONCERTO».

Начались занятия в школе.

Опять знакомые лица, старые друзья, старые враги. Шеф, учителя, воспитатели. Все, кроме господина Хертериха, который летом уволился и работает теперь на бензоколонке у автострады. Он якобы сказал Ханзи:

— Там на одних чаевых я зарабатываю на триста марок больше, чем здесь, и не надо будет изводить себя с вами, гаденышами.

Правомерная точка зрения.

Что касается Геральдины, то она сильно загорела и вернулась с каникул в хорошем настроении. Говорит, что на мысе Канаверал загорала целыми днями. Со мной она дружелюбна, и я уже начинаю верить, что со временем у нас с ней все нормализуется. Я верю в это, потому что я — идиот, «умный дурак», по выражению Ноя, который тоже уже вернулся. И Чичита. И Вольфганг.

Один парень не вернулся: Томас.

Он написал всем нам грустное-прегрустное письмо. Его отец настаивает, чтобы он учился в интернате и сдавал выпускные экзамены в Фонтенбло, где находится штаб-квартира НАТО.

Поскольку Эвелин пошла в школу, Верена не может жить на таунусской вилле. Ей приходится жить во Франкфурте.

Шеф пока еще не подобрал замены для господина Хертериха, так что теперь, когда у нас нет воспитателя, мне не представляет труда время от времени смываться. Отговорки я изобретаю на ходу. Не думаю, что им верят. Но я хорошо учусь, и поэтому мне многое сходит с рук.

Два раза я с Вереной забираю Эвелин из школы. Она самая маленькая среди малышей и очень мило выглядит в своих пестрых платьицах и с большим портфелем. Она так рада, когда мы приходим за ней, а потом обязательно покупаем ей мороженое. Как-то раз мы берем такси и едем на Зандвег, туда, где мы встречались в старом кафе. Кафе уже нет. На его месте теперь шикарный магазин сладостей с кукольно-красивыми продавщицами и толстым заведующим.