Агагельды Алланазаров - Жаркое лето Хазара (сборник)

Вот увидишь, встанет она твердо на ноги, окрепнет, и тогда все расставит по местам и догонит развитые государства с рыночной экономикой…

Разозлившись, что Хасар растолковал ее слова не так, как хотелось ей, Дунья привела пример из жизни своей семьи, которая была близка им обоим, веря, что этим примером ей удастся загнать мужа в угол. Напирая на него, она заговорила с еще большим пылом:

— Посмотри, кем стал наш сын, какой у него высокий чин военного! Редкий для нашей страны летчик. Он мог бы быть министром обороны. Но ты сам видишь, его даже замом не поставили, хотя и выдвигали на эту должность. Я слышала, что на это место поставили сыночка какого-то состоятельного человека.

— А ты откуда это знаешь?

— А что здесь такого, чтобы не знать? Сегодня сделаешь что-нибудь такое, и завтра же об этом будут знать все.

— Не спеши, если твой сын заслуживает, то рано или поздно его оценят по достоинству! А разве сейчас у него низкая должность? Целая часть в подчинении. Прежде времени удостоился звания полковника. Одним из двух первых в стране получил звание "Заслуженного летчика Туркменистана", и это тоже твой сын! — Хасар сделал злое лицо, показывая, что он все равно не согласен с выводами Дунья.

— Назначили, — упрямо продолжила Дунья. — Если бы мы своевременно подсуетились, повидали бы нужных людей и сунули, кому следует взятку…

— У тебя все сводится к знакомству и деньгам.

— А разве без этого сейчас можно чего-то добиться?

Понятие рыночной экономики означает, что все выставляется на рынок и имеет цену. Без денег на этом рынке вообще нечего делать. И долю твою отнимут, и имущество твое поделят меж собой. Не зря же поэт говорил: "Помимо бед других терпеть труднее всего нищету". Посмотри, вон внуки уже подрастают. Попробуй сегодня выучить их без денег, даже если они семи пядей во лбу!

— Что ж ты все в черном цвете рисуешь!

Хасару не понравилось, что Дунья представляет себя спасительницей прежде состоятельной, но теперь якобы гибнущей семьи. Разговаривая, она все больше возбуждалась и напирала на него, он слышал в ее речи упрек: "Ты, хоть и мужчина, но не в состоянии как следует обеспечить семью.

Уж коли отдал бразды правления в руки жены, будь добр, терпи и не высовывайся!" Он чувствовал, что, устраивая истерику, она пытается скрыть от него какие-то свои неблаговидные поступки, обелить себя, поэтому и закатила ему скандал.

— Тебя, быть может, и устраивает такая жизнь, а меня — нет. Разве не сказано мудрецами "Вырви долю свою, даже если она в пасти льва"? Мне хочется быть среди богатых людей и жить так, как мне хочется, не отказывая себе ни в каких удовольствиях.

Обеспеченные люди не только живут, но и отдыхают иначе. Они с семьями выезжают в Италию, Анталью, отдыхают на Лазурном берегу, живут в фешенебельных отелях. А наши дети до сих пор, даже выезжая на море, вынуждены ютиться в той старой халупе.

Когда Дунья позволила себе пренебрежительно отозваться о дачном доме, построенном его отцом на берегу моря для отдыха детей, Хасар снова не смог сдержать себя.

— Дунья, но раньше-то тебе там нравилось?

— А теперь в таких местах отдыхают только нищие, люди, не способные зарабатывать.

Хасара задело, что Дунья покусилась на семейную святыню, посмела презрительно отозваться о месте, напоминавшем ему родного отца и счастливые минуты отдыха с детьми.

— Прекрати, Дунья! — побледневший Хасар, сам того не замечая, изо всех сил махнул рукой и вскочил с места.

— Тоже мне нашлась богачка, человеком стала, знаешь, что делать…

Хасар видел, что Дунья совершенно отдалилась от него, боязливо думал об этом, но верить в это все равно не хотел.

Однако сейчас, слушая ее запальчивую речь, он лишний раз убедился в том, что остановить ее уже будет невозможно.

Поведение Дунья, считавшей себя бизнес-леди, пугало Хасара, потому что сбывались его худшие опасения: занявшись предпринимательством, Дунья забросила свои обязанности матери и жены, она уже жила в ином мире и стала чужим человеком.

Хасар вдруг с удивлением и запоздалым раскаянием подумал: как же я мог допустить все это и оказаться в таком незавидном положении?

Разве я думал, что все так обернется, а теперь посмотри, вон с какой она стороны зашла. Что мне тогда стоило возразить ей, когда она спрашивала совета, идти ей на работу или нет? Надо было тогда сказать: сиди дома, занимайся внуками. Именно тогда мне надо было проявить твердость характера и настоять на своем, тем более, что она и сама колебалась. Но разве мог я подумать, что женщина далеко не первой молодости, а тем более Дунья, может так перемениться! Но это стало реальностью. Теперь это не прежняя Дунья, гордая и счастливая, любящая дочь и мать, добрая бабушка своих любимых внуков.