Агагельды Алланазаров - Жаркое лето Хазара (сборник)

Да и Хасар, получивший то, что ему было нужно, вывел на мокрые улицы Ашхабада свой старенький «Мерседес» и, кружа по ним, поспешил вместе с Дуньёй домой.

Ключ в дверном замке сделал два оборота. Значит, кто-то пришел. Кто бы это мог быть? Скорее всего, это либо Дунья, либо их сын Арслан, живущий у бабушки. Но он редко приходит к родителям один. Чаще всего он приводит с собой двух сыновей-погодков, которые не отстают от него, прослышав, что отец собирается навестить родителей: "Мы тоже хотим к бабушке с дедушкой!" Но нет, это явно не они, потому что они бы уже огласили дом своим шумом.

Не успев войти в дом, они извещают о своем прибытии: "Бабушка, мы пришли! Дедушка, это мы!" — и наперегонки бегут навстречу деду с бабкой, чтобы первыми оказаться в их объятьях.

Когда дверь открыли ключом, Хасар вспомнил, что, войдя в квартиру, запер дверь изнутри.

Эту квартиру выделили Хасару в ту пору, когда он вернулся в Ашхабад и стал работать врачом в военном госпитале. Некоторое время после приезда они жили у родителей Дуньи, но после получения своего жилья переехали сюда и стали жить отдельно.

Даже еще не видя ее, Хасар догадался, что пришла Дунья. Представил, как она снимает с себя верхнюю одежду и развешивает ее в прихожей, как переобувается в мягкие домашние тапочки. Но еще до ее появления раздался такой родной голос жены:

— Ой, как вкусно у нас пахнет!

— Ах, ты моя козочка, прискакавшая прямо в логово дива!

Приготовив ужин и заканчивая нарезку любимого салата жены, Хасар, давая Дунье понять, как он соскучился по ней, что готов воспользоваться отсутствием посторонних в доме и оказаться в ее объятьях, встретил ее с теплотой и нежностью, не скрывая своих желаний.

— Уважаемый див, я голодна, как волк! Если ты вознамерился растерзать меня, вначале накорми, а потом делай со мной, что хочешь! — в тон мужу ответила Дунья.

— А то я не знаю, что если я накормлю тебя, а потом съем, ты будешь еще вкуснее! — ответил Хасар.

Дунья понимающе подошла к мужу и положила голову ему на грудь. Таким способом она давала понять, что ей стыдно, и она просит у мужа прощения за то, что предпочла ему ужин.

Как и все туркменские женщины, Дунья считала своим долгом готовить еду, месить тесто, стирать пеленки. Прожив много лет за границей, где жизнь была организована совершенно по-другому, переняв у них и внедрив в свой быт многое, в этом вопросе Дунья по-прежнему оставалась туркменской женщиной. Она всегда получала огромное удовольствие от приготовления пищи, любила кормить мужа и детей. Женщина придерживалась традиций предков и жила по раз и навсегда установленным ими правилам, разделяющим мужские и женские обязанности, при этом она ничуть не сомневалась, что так и должно быть, а значит, будет до конца ее дней.

Всецело подчинив свою жизнь мужу, переезжавшему с одного военного гарнизона в другой, Дунья привыкла обслуживать его и детей. У нее вошло в привычку утром наряжать и провожать мужа на работу, а детей в школу, и с этой же минуты начинать ждать их возвращения домой.

Вот и сейчас Дунья была готова принять у мужа кухонную эстафету.

— Ну вот, я пришла, — и она протянула к нему руки, давая понять, что теперь сама займется ужином. Не обращая внимания на возражения Хасара, сообщившего, что ужин уже почти готов, она сняла с него фартук и надела на себя.

— Ты теперь мой руки и иди к столу. Включи телевизор, сегодня будет очередная серия "Рабыни Изауры"…

Дунья не заставила долго себя ждать. Вместе с шипящей сковородой она внесла в комнату и дразнящие запахи вкусной еды. Поставила на стол салат и чал — напиток из верблюжьего молока. Для аппетита наполнила пиалу холодным шипящим чалом и выпила залпом, и лишь после этого приступила к еде. Некоторое время, пока они ели, в комнате стояла тишина. Наевшись от души, Хасар отер рот салфеткой, а потом запил ужин подряд двумя пиалами холодного чала.

Дунья собрала со стола посуду и отнесла ее на кухню, расставляя по местам, спросила о своей матери о внуках:

— Ты в тот дом не заезжал? — она подумала о младшем внуке.

— Нет.

— И я не могла связаться с ними. Как там наш младший котеночек, у него ведь стоматит, может ли он что-то есть?

— Я вчера навещал их. Смазал ему ротик, болячки уже начали подсыхать.

— Замучился бедняжка…

— Завтра выходной. Мы же всегда бываем у них по выходным.

Он сказал это, разделяя растущую тревогу Дуньи о внуке.

Хотя Хасар и Дунья жили отдельно от своих детей и внуков, постоянно навещали их и любое свободное время посвящали встречам с ними. Любовь внуков, которым они нарадоваться не могли, гордились ими, как магнитом, тянула к дому, который и без того был им дорог и близок. По возможности они каждую субботу ночевали в том доме. А если поехать не удавалось, они созванивались с родительским домом.