Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

— Я знаю.

— Если знаешь, открывай свою бутылку! — невесело проговорила она и расстелила перед ним скатерть.

Ханов поднялся и сам достал из буфета стопки. Налив чуть-чуть Алтынджемал, он наполнил свою стопку доверху.

— Ну-ка, моя Алтын, выпей эту каплю!

— Не мучай меня, Каландар!

— Ну, пожалуйста!

Но она лишь упрямо помотала головой.

— Что ж, за твоё здоровье, моя Алтын! — вздохнул он и выпил один.

— Приятного аппетита!

Выпив ещё рюмку, Ханов отодвинул бутылку.

— Ты чего отодвигаешь? Пей!

— Нет. И с меня довольно! — ответил он и, о чём-то задумавшись, закурил.

— Не хочешь без меня? Обиделся?

Ханов приподнял голову и с любовью посмотрел на Алтынджемал.

— За что же обижаться? Вовсе тебе не обязательно пить… До чего же ты красивая, моя Алтын!

— Будто только сегодня меня увидел! — сказала Алтынджемал и слегка покраснела.

— Одно дело видеть, другое дело знать, моя Алтын! — серьёзно проговорил Ханов. — Прежде я тебя, оказывается, только видел. А сегодня и увидел и узнал.

— Ну и как, разочаровался?

Ханов ответил не сразу:

— Ты прекрасна, моя Алтын! А сердце у тебя, оказывается, ещё прекраснее, чем ты сама, — серьёзно продолжал он, лёжа на ковре лицом вниз.

Алтынджемал обняла Ханова и прижалась щекой к его спине.

— Знаешь что, Каландар! — заговорила она почти шёпотом. — Может, даже лучше, что у нас всё так получается?.. Слышишь, что я говорю?

— Не слышу.

— Слышишь! — с ласковой уверенностью продолжала она. — Слышишь!.. Может, если мы будем вместе, нам уже не будет так хорошо… Ты слышишь, что я говорю?

— Не слышу.

— Слышишь!.. Я скажу тебе ещё одну вещь. Можешь приходить, можешь не приходить — твоё дело. Мне и того довольно, если я изредка, хоть разочек в год, буду издали тебя видеть. Правда, мне и этого достаточно!.. Пройдёт время, я состарюсь, стану старушкой, седой, сгорбленной, беззубой. Но ты… ты для меня никогда не изменишься. Твои плечи, твой голос, весь твой облик навсегда останется таким же в моём сердце. И если я, уже старая и дряхлая, вдруг встречу тебя где-нибудь на улице, мне доставит огромную радость одно лишь право сказать, «Когда-то, очень давно, я любила этого человека!..» Больше мне ничего не надо! Ты слышишь, что я говорю?

— Не слышу.

— Неправда! Слышишь! Слышишь!

Лысый Ширли стоял, прислонившись спиной к столбу, на котором горела тусклая лампочка, и курил, с неодобрением поглядывая на злополучный «газик». Внезапно во двор гаража влетела «Волга» Чары.

Взвизгнули тормоза, машина замерла возле Лысого, а сам Чары откинулся на спинку сиденья.

— Что это ты сегодня? — лениво осведомился Ширли. — Можно подумать, будто за тобой кто-то гонится. — Усталой походкой он приблизился к парню. — Вы что, в пустыню не поехали?

— Сам видишь! — зло ответил парень и, отворив дверцу, бросил Лысому ключи от машины. — Лови! Загонишь её в гараж и закроешь ворота! — Он ступил на землю и захлопнул дверцу, намереваясь уйти.

— Ты куда? — удивился Ширли. — Мы же хотели сегодня покончить с ремонтом.

— Я уже со всем покончил. Больше ты меня здесь не увидишь.

— Да постой! — воскликнул Ширли и схватил Чары за руку. — Ты хоть объясни, что случилось?

— Ничего не случилось. Чем зря трепаться, лучше загони машину в гараж! Нечего ей стоять посреди дороги.

— За машину не беспокойся, — пытался образумить товарища Лысый Ширли. — Ну, поругал тебя Ханов, так стоит ли из-за этого обижаться. Завтра он же тебя отблагодарит.

— Он уже меня отблагодарил за всё… — ответил Чары и пошёл прочь.

Когда он выходил из ворот гаража, Ширли крикнул ему вслед:

— Постой! А что за портфель в машине? Твой?

— Какой портфель? — спохватился Чары и вернулся.

— Вот, — показал Ширли и, достав с заднего сиденья «Волги» пухлый портфель, протянул его товарищу.

— Положи обратно! — неожиданно приказал Чары и снова сел за руль. — Давай ключи!

«Лучше отвезти Ханову домой, — подумал он. — Чтобы уж за мной ничего не числилось».

Ничего не понимающий Ширли не успел опомниться, как «Волга» дала задний ход и пулей выскочила за ворота.

Злость и обида настолько завладели Чары, что он даже не подумал о тех последствиях, которые повлечёт за собой эта история для Ханова.

Было уже далеко за полночь, но Шекер всё ещё не ложилась. Внезапно стукнула калитка, и сразу лай собаки огласил двор. Шекер и сама не заметила, как выскочила из дома и подбежала к воротам.

— Это ты, Каландар? — с надеждой воскликнула она.