Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

— А ты что, разве не любишь пески? — перебила она его. — Может быть, ты тоже клянёшь Каракумы на чём свет стоит? Я иной раз читаю и возмущаюсь: пишут о Каракумах так, будто от них у туркменов одни беды. Честное слово, даже зло берёт! Есть у нас в больнице один врач — между прочим, кандидат наук, человек образованный, — так вот, он эти места ни во что не ставит. Буквально бредит Кавказом. Подавай ему нарзанные ванны да и только… Кавказ, конечно, благословенный край. Как говорит моя мама, — страна, на которую снизошла благодать самого пророка Хыдыра. И всё-таки, если человек сделал первый шаг по земле в наших песках, то ему Каракумы всегда будут дороги. И дед и прадед у меня всю жизнь прожили в песках. И отец мой провёл среди барханов свою молодость. Мама рассказывает, что когда я была ещё девчонкой, мы несколько месяцев прожили в пустыне, да притом в самый зной. Я тогда очень болела, и горячий песок спас меня от смерти.

— А что с тобой было?

— Трудно сказать, только мама твёрдо уверена, что вылечила меня пустыня… Теперь, конечно, тут всё по-другому — людно стало, всюду нефтяные вышки, газ гудит, воды вон сколько…

— Сейчас будут твои любимые пески, — сказал Аман и, сбавив ход, повернул к берегу.

Страстный любитель водно-моторного спорта, он знал здесь каждый уголок и даже ночью легко мог отыскать нужное место.

Вскоре глиссер с выключенным мотором ткнулся носом в отмель. Аман выпрыгнул на землю, помог выйти Сульгун и осторожно вытащил нос глиссера на сушу. Потом молодые люди, не сговариваясь, стали деловито взбираться на прибрежный бархан. Чем выше, тем мягче становился песок и тем труднее было идти.

— Может, повернём назад? — заботливо предложил Аман, почувствовав, что девушка, которую он тянул за руку, еле передвигает вязнувшие ноги.

Вместо ответа Сульгун отрицательно покачала головой. Ей во что бы то ни стало хотелось добраться до хребта.

Наконец, они достигли вершины и девушка смогла отдышаться. Перед ними расстилалась пустыня, залитая призрачным лунным светом, безмолвная и таинственная в этот ночной час. Стоя лицом к востоку и, словно вглядываясь в чёрные тени от барханов, сливающиеся во мраке, она мечтательно спросила:

— Интересно, за сколько дней можно дойти отсюда до Амударьи?

— Если напрямик, то дней за семь-восемь можно, пожалуй, добраться, — рассудительно прикинул Аман. — Ну, а если идти берегом канала, то, конечно, больше.

— И всё время пески, одни только пески?

— Нет, среди барханов встретятся и такыры, такие ровные и гладкие, хоть в футбол на них играй, А потом пойдут солончаки, а ещё дальше — полоса плодородной земли вдоль берега Джейхуна… А ты что, и впрямь собралась одолеть такое расстояние пешком? Если так, то имей в виду, — придётся здорово попотеть.

— Это я понимаю… — вполне серьёзно ответила Сульгун. — Знаешь, каждый раз, когда мне удаётся попасть в пустыню, я жалею, что не стала геологом.

— Думаешь, геологам легко приходится?

— А какой вообще интерес заниматься лёгким делом? — убеждённо произнесла она и стала неторопливо спускаться с бархана.

Спускались они молча. Внизу Аман первым делом сунул руку в канал, удостоверился, что вода совсем тёплая, и заявил:

— Лично я намерен разок окунуться.

— Настоящий человек не должен быть эгоистом, — тоном упрёка заметила девушка.

— Прости, Сульгун, я не решился предложить тебе, потому что совсем светло, а ты, кажется, не взяла с собой купальника… Пошли вместе!

— Нет уж, теперь поздно оправдываться.

— Честное слово, Сульгун, я думал, что ты будешь стесняться.

— Знаю, знаю, что ты думал, — продолжала подтрунивать над ним девушка. — Просто ты только о себе заботишься. Вот и проговорился.

— Да, мне сегодня с тобой не сладить, — пришёл к выводу Аман и, мгновенно раздевшись, бросился в воду, норовя в наказание как следует обрызгать спорщицу.

Он поплыл по лунной дорожке и, достигнув середины канала, повернул назад, успев заметить силуэт Сульгун, метнувшейся с берега в чернильный мрак потока. Через несколько минут они уже гонялись вплавь друг за другом, произнося с хохотом страшные клятвы и взаимные угрозы. В конце концов Аман удрал от преследования на берег, крикнув оттуда:

— Лично я здорово проголодался.

— А мне стало холодно, — донеслось из воды.

— Если так, вылезай. Не бойся, я отойду подальше.

Сульгун вышла на песок, выжала мокрые волосы, попрыгала на одной ноге, чтобы вылить воду из уха, и стала одеваться.