Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

— Что ты делаешь, мама?

— Я знаю, что делаю, негодница, — раскричалась Донди. — А ну, заходи в дом, я тебе покажу!

— Если так, то я уйду совсем.

— Теперь уж не уйдёшь! — И в подтверждение угрозы Донди схватила дочь за косы. — Теперь я тебя нарочно выдам за вдовца, который семь жён загнал в могилу!

— Мама, отпусти, больно!

— Не отпущу! Я ещё тебе все волосы повыдёргиваю, и будешь ты у меня как гриф с голой головой.

На крики Донди стали собираться соседи. И каждый пытался её усовестить:

— Тётушка Донди, нельзя же так!

— Успокойтесь, тётушка Донди!

— Вы же её изувечите! Что вы делаете! Разве можно!

— Надо вызвать Шасолтан! Не то эта сумасшедшая старуха изуродует девушку.

Ильмурад готов был уже вступиться за любимую, но Язбиби энергичным жестом запретила ему приближаться к ним. В этот же миг соседка-молодуха бросилась между матерью и дочерью и, ухватив старую за руки, зашептала ей на ухо:

— Возьмите себя в рука, мать! Побойтесь бога! Вспомните про судный день!..

— Убирайся, рабыня!

Донди ловко извернулась и ногой пнула молодую женщину в бок.

Та схватилась за живот и отпрянула.

— Тётушка, — попробовал всё-таки урезонить разбушевавшуюся старуху Ильмурад. — Опомнитесь! Ведь Язбиби ваша дочь. Как же можно так истязать своё дитя?

— А! Ты ещё здесь, самозванец! — И, выпустив из рук косы дочери, Донди бросилась на Ильмурада. — Прочь отсюда!

Но этот коренастый, симпатичный парень в модном сером костюме даже не пошевелился. Он лишь с тоской в глазах смотрел на Язбиби. И, как ни странно, спокойствие молодого учителя подействовало на старуху. Внезапно она круто повернулась и обрушила удары, предназначенные Ильмураду, на своего Юсупа.

— Ну, чего стоишь, разинув рот? — завизжала она. — Дай ему по морде!

Юсуп кивнул брату. Ахмед подошёл вплотную к Ильмураду и заорал, выпучив глаза:

— Ты что, глухой? Не слышишь, что было сказано?

— Не слышу! — решительно ответил Ильмурад.

— Ахмед! — растрёпанная, простоволосая Язбиби мгновенно оказалась между ними. — Ахмед, не бери на себя лишнего!

— Отойди, бессовестная!

— Не отойду!

Грубо оттолкнув сестру далеко в сторону, Ахмед прыгнул на веранду и схватил лежавший там ржавый топор. С криком: «Вай! вай!..» — женщины и ребятишки бросились врассыпную.

Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы в то же мгновение из темноты не прозвучал гневный голос Шасолтан:

— Ахмед! Брось топор! Немедленно брось!

Шум возле дома затих не сразу, но Илли Неуклюжий так и не показался.

Только непомерное самодовольство помешало Ханову вовремя заметить, что вокруг него внезапно образовалась зловещая пустота.

Шекер так и исчезла. Впрочем, беспокоиться за неё не было оснований — скорее всего, она отправилась к матери в Ашхабад. Куда же ещё она могла деться?

Здесь Ханов не ошибся. В ту злополучную ночь оскорблённая до глубины души женщина думала только о том, как бы поскорее уехать из опостылевшего ей дома. Наскоро собрав кое-какие пожитки, она, не дожидаясь утреннего самолёта, отправилась на вокзал и села на какой-то транзитный поезд, идущий в сторону Ашхабада.

Конечно, на первых порах несчастной Шекер пришлось в Ашхабаде не сладко. Родня встретила её неласково и сразу осудила за безрассудство. И больная мать, и старший брат, многодетный инженер, в один голос стали твердить ей: «Вернись»! Однако Шекер была полна решимости постоять за свою честь и выдержала этот натиск. Больше того, она, не откладывая, отправилась на фабрику, где работала в девичестве, и вскоре снова взялась за дарак, быстро восстановив свою репутацию отличной ковровщицы.

Но всего этого Ханов пока не знал, как не знал он и дальнейшей судьбы своего водителя.

Наутро после злополучного объяснения из-за шампанского Чары молча подал ответственному секретарю исполкома клочок бумаги с наскоро нацарапанным заявлением об уходе. Чары просил срочно освободить его от работы по семейным обстоятельствам.

Ответственный секретарь, человек рослый, усатый, весёлый, но крайне медлительный, за что и был прозван начальством Мямлей, на этот раз проявил должную оперативность. Уж он-то понимал, что такое дело откладывать нельзя. Через пять минут заявление Чары лежало у Ханова на столе. Председатель райисполкома, прочитав его, слегка поморщился, но, поскольку в заявлении ничего не говорилось о факте рукоприкладства, почёл за благо удовлетворить просьбу своего шофёра и тут же наложил резолюцию: «Согласен. Произвести расчёт. Ханов».