Андрей Шляхов - Доктор Данилов на кафедре

Труфанову он нашел сразу же там, где и положено — в кабинете заведующей оториноларингологическим отделением. Он был невелик, а от обилия развешанных по стенам дипломов казался еще меньше. Они все, как один, были в красивых позолоченных рамочках и должны были производить впечатление на посетителей. На кого-то они, возможно, его и производили, но не на Данилова. Его подобная дипломофилия только развлекала. Ладно бы еще вешал народ по стенам что-то значимое, например свидетельство о стажировке в каком-нибудь известном отечественном или зарубежном медицинском учреждении, или еще что-то в этом роде. Нет же, в большинстве своем висят филькины грамоты от фармацевтических фирм (те любят выдавать дипломы «за выдающиеся успехи в клинических испытаниях» препаратов из своего ассортимента) и почетные грамоты местного больничного масштаба.

Виктория Андреевна разговаривала по телефону.

— Вы, пожалуйста, отметьте, Стеллочка, что в отделении проводится широкий спектр оперативных вмешательств — тонзилэктомия, [26] Тонзилэктомия — хирургическая операция удаления небных миндалин. тон-зил-ло… да, операции в полости носа и околоносовых пазухах, в том числе и эндоскопические…

Данилов, чтобы не мешать разговору, поздоровался молча, кивком. Получил в ответ такой же кивок и приглашающий жест — проходите, садитесь.

— Никаких шрамов, совершенно верно… Но главное — это операции на гортани по удалению образований… Очень, да… Операции делаются как под местной анестезией, так и под наркозом… Нет, не под местным наркозом, Стеллочка, а под местной анестезией… А то над нами все будут смеяться. Наркоз бывает только общим… Да, да… Нет, увы, не занимаемся. Изменение формы носа — уже пластика… Пластическая хирургия. Для нее нужны другие возможности. Ах, да! Чуть не забыла, мы же еще делаем слухосохраняющие и слухулучшающие операции… Теперь все… Конечно, используем. У нас даже диссертации по ультразвуковой хирургии пишутся… У нас в больнице есть еще лор-кабинет в консультативно-диагностическом отделении… Да, это поликлиника при больнице, только больничных листов она не выдает… Там любой может получить амбулаторную консультацию и помощь… Да, полный спектр услуг… Где мы у окна фотографировались? Это не операционная, а эндоскопический кабинет… Вы потом скиньте статью мне на почту, я подправлю… Извините, Стеллочка, ко мне пришли… Всех благ!

Труфанова повесила трубку и похвасталась Данилову:

— Журнал «Московский врач» напечатает статью о нашем отделении. Вчера полдня нас фотографировали.

— Рад за вас, Виктория Андреевна, — Данилов, впервые услышавший о таком журнале, дипломатично улыбнулся.

— Спасибо, — взмахнула ресницами Труфанова. — Слушаю вас…

— Владимир Александрович, — подсказал Данилов. — У меня вопрос. Там в приемном покое гражданка Терехова сильно расстраивается. Ей из-за неописанных снимков в госпитализации отказали…

— И правильно! — перебила Труфанова. — Существует определенный порядок, и нечего его нарушать! Вы бы только знали, как к нам приходят на госпитализацию! Кто без выписки, кто без направления…

— У нее есть выписка и направление, — Данилов положил конверт и бумаги на стол Труфановой. — И даже я без проблем разглядел на снимках искривление перегородки…

— Я рада за вас! — Труфанова сверкнула глазами. — Но класть ее без описания снимков я не стану!

— Но почему, Виктория Андреевна? Ведь это чистая формальность!

— На них держится порядок! — отрезала Труфанова. — Придет с описанием, я ее положу.

— А какой смысл гонять ее взад-вперед? — настаивал Данилов. — Тем более что в поликлинике нет рентгенолога…

— Это не мои проблемы! Пусть главный врач поликлиники чешется…

— Но это всего две строчки…

— Пусть!

— Вы же видите, что там искривление…

— Снимки должны быть описаны!

— Но там же исключительный случай! Нет рентгенолога в поликлинике…

— Она вам наговорит, верьте больше!

— Давайте я опишу вам эти снимки!

— Вы не рентгенолог!

В разговоре возникла пауза. Данилов подбирал в уме слова поубедительнее и отгонял прочь слова нецензурные, которые, может быть, и прояснили бы его отношение к происходящему, но уж точно бы не помогли достичь консенсуса. Труфанова же, оставив за собой последнее слово, начала изображать великую занятость. Надела очки и зашелестела бумагами. Данилов подождал минуту-другую, потом взял со стола то, с чем пришел, и молча вышел из кабинета. Повернул не направо, к выходу, а налево, туда, где на посту дежурная медсестра просматривала листы назначений.