Франсин Проуз - Голубой ангел

Он одевается, а Анджела, по-прежнему обнаженная, идет к компью­теру.

– Давайте еще разок попробуем, – говорит она. Он даже не сразу понимает, что речь не о сексе, а о принтере. – Вдруг мы сотворили чудо? – На сей раз она имеет в виду секс.

Он любуется ее гибким, ловким телом. Главная ее прелесть в естест­венности. Она щелкает мышкой. Принтер мурлычет. Один за другим на стол соскальзывают три листа бумаги.

– Есть! – сообщает она. – Мы таки его реанимировали. Магия какая-то.

Она дожидается, пока он оденется полностью, и протягивает ему ли­сточки.

– Конец главы, – говорит она.

– Замечательно, – говорит Свенсон неуверенно. – Постараюсь про­ читать поскорее.

Звучит это несколько вымученно – он словно расплачивается за удо­вольствие. Так, стоп! Ему же действительно нравится роман Анджелы. Он вовсе не прикидывался, не врал, лишь бы заманить ее в постель. На самом деле все было ровно наоборот. Анджела начала ему нравиться именно потому, что понравился роман. Надо было все так и оставить, не следовало путать одно с другим. Впрочем, никакой катастрофы не про­изошло. Он замолкает, но в конце концов не может удержаться и гово­рит:

– Вы, конечно, понимаете, что рассказывать об этом не стоит. Иначе будет жуткий скандал.

Одно он знает наверняка: вести семинары так, точно ничего не бы­ло, станет очень и очень нелегко.

– Конечно, – говорит Анджела. – Разумеется. Вообще-то я собиралась растрезвонить об этом всем. Мечтаю, чтобы нас обоих выгнали из Юстона. Только вот не хочу, чтобы мой парень про это узнал.

Ах да. Ее парень. У него зубы во время полового акта небось не ломаются.

– Ничего не было, – говорит Анджела. – Потом как-нибудь… ну, мы могли бы…

– Я – с удовольствием, – говорит Свенсон, не вполне, впрочем, понимая, что она имеет в виду. Но сейчас не время это выяснять. Надо поскорее уходить отсюда – пока его репутация не загублена окончательно.

– Я прочту и позвоню вам. – Он всегда так говорит. Наверное, Анджела права. Они могут общаться как раньше.

– Буду ждать, – говорит Анджела. Нет, что-то все-таки изменилось. Начнем с того, что раньше она не подходила к нему обнаженной, никогда – само ехидство! – не протягивала ему руку на прощанье.

– Пока, – говорит она и, не подумав одеться, возвращается к компьютеру.

Свенсон выскакивает в коридор, даже не проверив, пусто ли там. Удача, похоже, все еще сопутствует ему, наверное, это судьба, благос­клонная к любовникам, если они с Анджелой могут таковыми считаться. Во всяком случае, они уже не просто учитель и ученица. Что-то измени­лось бесповоротно. Что семинар – вся его жизнь пойдет теперь иначе. Он подходит к лестнице и нос к носу сталкивается с Клэрис.

– Добрый день, Клэрис! – говорит Свенсон.

– Добрый день, профессор Свенсон.

Он и не пытается объяснять, что приходил, потому что помогал Ан­джеле покупать компьютер. Он не может заставить себя произнести имя Анджелы вслух, частично и потому, что точно знает – именно об Андже­ле Клэрис и подумала, она догадалась, что сейчас произошло. Прочита­ла по его лицу.

– Ну что ж, – говорит Свенсон, – увидимся на семинаре.

– До встречи, – отвечает Клэрис, наблюдая за тем, как он вприпрыжку сбегает по лестнице.

Свенсон проверяет почту. Не пришло ничего. Ну, не совсем ничего. Имеется коричневый конверт с купонами на скидки, который долго еще проваляется на кухонном столе, и они с Шерри будут на него посматри­вать, стыдясь своей лени и нежелания пусть по мелочам, но экономить на хозяйстве, пока тот, кому это надоест первому, не выбросит конверт в мусорное ведро. Глядя на стопку так и оставшихся без ответа пригла­шений на роскошные приемы, на литературные конференции, которые проводят на виллах Тосканы и виноградниках Сономы, он думает про Лена Карри.

Контраст между незаслуженной популярностью Лена и собствен­ным незаслуженным изгнанием вызывает у него приступ недовольства и раздражения, объектом которого при отсутствии иных становится Шерри, хотя она этого ничем не заслужила, разве что бедняжку угораз­дило сидеть вот тут на кухне и листать кулинарную книгу, видно, в поис­ках рецепта чего-нибудь изысканного ему на ужин, под занавес дня, ко­торый он провел, изменяя – ну, вернее, пытаясь изменить – своей супруге со студенткой.

У Шерри наверняка тоже выдался непростой денек. Когда возника­ют причины для волнений, Шерри обычно обращается к секретам «Си­цилийской кухни». Кухни той древней культуры, в которой роль семей­ного психолога берут на себя суровые мужчины, родственники обманутой жены, а в качестве лечения выбирают похищение и/или убийство.