Олеандр Олеандров - Сборник - 200 рассказов Олеандрова

И только звезды над нами – улыбались глядя на нас…

А потом мы поселились в Аргентине. Мы сразу же получили письмо от твоего отца посланного нам вдогонку.

Он обещал что убьёт меня.

И ты решилась… ты забеременела.

Мы спряталась в небольшом посёлке, жили в маленькой квартирке с туалетом на улице.

Ты боялась ходить туда ночью, просила меня отвернуться и садилась на горшок, как ребёнок.

Потом вставала, подходила ко мне и клала мою руку себе на живот – ты слышишь, он шевелиться… наш ребёнок.

И твои глаза при этом светились таким счастьем…

Ты сама ещё как ребёнок.

И чем дольше продвигалась беременность чем больше ты походила на ребёнка.

Которого просто невозможно не любить…

Твои пухлые губки стали ещё красивее и целовали меня каждое утро когда я уходил на работу.

Я шёл и чувствовал… твои нежные глаза смотрят мне вслед с окна.

И столько в них любви и нежности что я могу утонуть в них…

И я наслаждался этим.

Беременность была тяжёлой. Ты часто рвала, отказалась от многих продуктов.

И однажды – это случилось.

– У меня отходят воды – сказала, и побледнела от страха.

Меня тоже кинуло в дрожь – я стану папой? А ты – мамой.

И тогда мы с тобой будем вечно одной семьёй, даже на небесах…

Но я не сказал тебе это.

Ты схватилась за меня. Как за соломинку.

– Успокойся. Надо врача вызывать – Сказал я – начинаются роды.

Мы собрали вещи, полотенца, её халат и её увезли.

Что было потом?

Потом врач мне говорил что она звала не маму – а меня.

Во блин… даже приятно…

Когда через неделю я пришёл под окна больницы – она показала мне в окно ребёнка. И по её глазам катились слёзы. Слёзы счастья…

И по моим тоже.

А потом меня нашёл её отец.

Он стоял у больницы куда я приехал забрать её с ребёнком и мрачно смотрел на меня.

Правая рука его была в кармане.

Я всё понял.

Этот придурок на всё способен. И он выполнит своё обещание.

И тогда я закрыл собой её и ребёнка.

Так и стояли мы – я и её отец. Смотрели друг на друга.

И вдруг он повернулся и ушёл.

Ты догнала его, что-то говорила… показывала на ребёнка…

И тогда он поцеловал тебя на прощание.

И кивнул мне головой.

Значит – простил нас.

Да только… вот… одна проблема осталась.

Я родился через 50 лет после неё.

И не мог я её спасти, не мог купить билет и увезти её в Аргентину.

– Я смотрю на её фото, а оттуда – она на меня.

– Я не виноват – шепчу ей – что родился так поздно.

А в её глазах – немой укор.

– Почему ты не спас меня? Почему?

– Не знаю. Только знаю что никто не захотел тебя спасти. Купить билет в Аргентину. Чтобы увезти тебя далеко – далеко.

Что бы сделать счастливой.

Не было меня. Ни этого билета.

И попала ты со своими пухлыми сексуальными губками – в другие руки.

Сначала у тебя умерла мать. В 1935 году. И ты осталась с 4 сёстрами.

Отец не справлялся с хозяйством и через несколько лет тебе пришлось искать работу.

Вот тут тебя и подловили.

Дяди и тёти.

Устроили на вспомогательные работы. И никуда не будь а в немецкий концлагерь. Ты стирала трусы и майки солдатам СС.

Но ты гордая… вот как глаза запылали гневом но фотке… ладно успокойся… трусы стирать – не твоё призвание.

– Что потом?

Потом ты написала заявление на вступление в СС.

Понятно – дурочка и малолетка.

Только вот не пойму – почему эти твари приняли тебя туда? Девочку в возрасте 16 лет?

Для развлечения?

Может приятно было видеть как хрупкая девочка – избивает заключённых?

Как её худые ноги шлёпают по плацу в солдатских сапогах?

Что бы ты стала как они. Такой же тварью.

Но увы… Меня рядом не было. И никто не купил тебе билет в Аргентину.

Вместо этого – эти твари начали тебя воспитывать без сожаления.

Своим животным законам.

И ты училась быстро.

День за днём – всё повторялось с точностью до минуты.

Сытный завтрак, потом ты выстраивала заключённых… их было тысячи… ты медленно шла и вглядывалась в лицо каждого, иногда говоря:

– Ты – ты – ты – в газовую камеру!

Кто-то падал на колени пред тобой, девочкой в солдатских сапогах.

– Пожалей меня… девочка…

А в ответ ты била его плетью – по лицу, по голове, по спине.

Но иногда и этого было мало.

– Не надо… Не хочу… – кричал несчастный узник.

Тогда ты вынимала пистолет и стреляла ему в лицо. И твои красивые глаза становились тусклыми наблюдая как мозги несчастного стекают по стене.

А если заключённые снова не хотели идти в газовую камеру – ты выпускала на них голодных собак.