Дидье Ковеларт - Евангелие от Джимми

— Чудо, доктор, — это… Вот представьте себе, принял человек крещение в стоячей воде. Он знает, что в ней нет ни хлора, ни электролиза, ни активного кислорода, но если крещение для него важнее, чем страх перед микробами, у него меньше шансов подцепить какую-нибудь заразу.

— Я что-то не понял.

— Ясное дело, это же притча.

— Объясните мне.

— Нет уж, сами.

— Вы хотите сказать, что нет божественной силы, а есть сила веры.

— Возьмите стигматиков, доктор. Людей, у которых кровь течет, как из ран у Христа на кресте. Без туфты, это доказано. И все-таки это обман.

— Как это?

— Кровь-то течет не там, где надо. Всегда из ладоней. А хирурги говорят, что так прибить человека гвоздями невозможно: кожа порвется. И на Плащанице хорошо видно, где были раны, — на запястьях.

— Что, по-вашему, из этого следует?

— Иисус вообще ни при чем, это человек воображает себя им и раны сам себе в голове своей наносит такие, какие видит в церквах на распятиях. Никакая это не вера, а самовнушение. Вы доказали мне, что я вроде как отросток Иисуса — вот я и делаю то же, что делал он. Даже если он не сын Бога — я делаю то, что ему приписывают. И от этого во мне пробудилась сила, которая, может быть, есть у всех, сила, способная воздействовать на человеческие клетки и на шестеренки механизмов.

— Уже половина первого, вы не проголодались?

— Мы закончили?

— На сегодня да. Мы продолжим, когда захотите. Как вы себя чувствуете?

— Лучше.

— Почему? Потому что я вам верю?

— Нет, наоборот. Потому что не притворяетесь.

— У меня нет никакого личного мнения, Джимми. Я для вас — лишь эхо, вы сами и только вы можете о себе судить. Вы никогда не узнаете, исповедую ли я какую-нибудь религию, не узнаете, во что я верю, что думаю.

— Сколько я вам должен?

— Все оплачено Белым домом. Как и ваше проживание.

— Проживание?

— Ваш номер 4107, в конце коридора. Вид оттуда лучше, Эссекс-Хаус не заслоняет Центральный парк.

— Постойте… вы хотите сказать, что для меня сняли комнату здесь, в пятизвезднике?

— Мне показалось, вам нравится этот район, я не ошибся? Как бы то ни было, вы теперь безработный и не сможете оплачивать вашу квартиру.

— Мое увольнение устроил Белый дом?

— Назовем это Провидением. Кстати, это единственный отель на Манхэттене с бассейном на крыше. Но если вы вдруг сочтете, что комфорт тормозит ваше развитие, так сказать, в сторону Христа, мы немедленно переселим вас в меблирашку в Бронксе.

Повисла пауза, был слышен только вой сирен да гул моторов, приглушенный высотой.

— Доктор, что это значит — «развитие в сторону Христа»? Чего от меня ждут в Белом доме?

— Чтобы вы стали самим собой. Поверьте, у нас нет никакого предвзятого мнения, мы не указываем вам направление априори.

— Это смело сказано, — обронила агент Уоттфилд.

— Мы ученые, Джимми, мы ставим эксперимент, и нам важно довести его до конца, увидеть истинный, а не подтасованный результат, поэтому мы стараемся не оказывать на ход эксперимента какого-либо влияния.

— Но для чего все это? У вас ведь есть какая-то мыслишка на уме?

— В первом веке, Джимми, чем располагали современники для изучения феномена? Сравнение с древними пророчествами, свидетельства толпы; не забудьте о цензуре оккупантов-римлян и ревности духовенства; политические и религиозные критерии играли ведущую роль. А сегодня? Сильнейшая держава мира задействует все свои психологические, научные и финансовые ресурсы, чтобы выяснить, существует ли Бог в земном человеке, и каким образом, и в какой степени. Это вам не «мыслишка на уме», это величайший опыт в истории человечества, и вы, Джимми Вуд, в нем одновременно и подопытная свинка, и высокая цель — если вы согласны сотрудничать и принимаете нашу помощь.

— Я и обратился к вам за помощью, Лестер. Ясное дело, мне без вас никак.

— Лучше называйте меня «доктор». Нам с вами желательно сохранять некоторую дистанцию, во избежание трансфера и вытекающей из него зависимости.

— Это как понимать?

— Не проникайтесь ко мне симпатией.

— Без проблем.

— Вот и отлично. Приятного аппетита.

— А вы не идете?

— Мне еще надо поработать. Отец Доновей ждет вас в «Боут-Хаусе», и с ним еще три человека, они вам очень понравятся, насколько я могу судить из опыта общения с вами. До скорого, Джимми. Можем вместе чего-нибудь выпить в шесть, если хотите.

— Можно, я зайду в ваш туалет?

Запись кончилась. Агент Уоттфилд сняла наушник, отдала его доктору Энтриджу и сказала: