Кейт Мортон - Далекие часы

На дне графина оставался примерно дюйм янтарной жидкости, и Перси рассеянно задумалась, когда именно он там оказался. Несомненно, не один год назад — сейчас в желтой гостиной используются просто бутылки, — но какая разница, алкоголь с возрастом становится только лучше. Бросив взгляд за спину, Перси плеснула спиртного в бокал; в ее груди вспыхнуло пламя, и она обрадовалась боли — та была яркой и реальной, и она ощущала ее здесь и сейчас.

Шаги. Высокие каблуки. Еще далеко, но быстро приближаются, цокая по каменным плитам. Саффи.

Месяцы тревоги сплелись в животе Перси в свинцовый клубок. Необходимо взять себя в руки. Она ничего не добьется, если испортит Саффи вечер; ей-богу, у ее сестры и так не много возможностей утолить жажду развлечений. И все же у Перси кружилась голова от того, с какой легкостью она может все испортить. Подобное чувство переживаешь на краю высокого обрыва, когда ясно понимаешь, что прыгать нельзя, и оттого испытываешь странную тягу шагнуть вперед.

Господи, она безнадежна. В сердце Перси Блайт что-то непоправимо сломано, в нем таится что-то странное, неполноценное и совершенно отвратительное. Да как она посмела хотя бы на миг помыслить о легкости, с какой может лишить счастья свою собственную обожаемую, хоть и невыносимо раздражающую сестру? Неужели ее стремления всегда были настолько извращенными? Перси глубоко вздохнула. Несомненно, она больна, и это началось не вчера. Всю их жизнь так: чем больше энтузиазма выказывает Саффи насчет человека, предмета или идеи, тем меньше Перси. Как если бы они были единым существом, расщепленным надвое, и существовал предельный совокупный объем чувств, которые они могли выразить одновременно. И почему-то в некий момент Перси назначила себя хранителем равновесия: если Саффи страдала, Перси выбирала беззаботное веселье; если Саффи испытывала возбуждение, Перси изо всех сил старалась притушить его сарказмом. Какой же чертовски унылой она была!

Граммофон открыли и почистили; рядом с ним лежала стоика пластинок. Перси взяла одну из них — новый альбом, присланный Юнипер из Лондона. Приобретенный бог знает где и как; у Юнипер, надо полагать, имелись свои методы. Музыка должна помочь. Перси поставила иглу, зазвучал проникновенный тихий голос Билли Холидей. [17] Холидей Билли (1915–1959) — американская джазовая певица. Перси жарко выдохнула виски. Уже лучше; современная музыка без ассоциаций из прошлого. Много лет и даже десятилетий назад на одном из вечеров семьи Блайт папа задал слово «ностальгия». Он прочел определение: «острая тоска по прошлому», и Перси с бесшабашной уверенностью юности подумала: что за странная концепция! Она не понимала, зачем кому-то искать возвращения в прошлое, когда все интересное скрывается в будущем.

Перси осушила бокал, лениво наклонила его в разные стороны, наблюдая, как оставшиеся капли сливаются воедино. Ее нервы были на пределе из-за встречи с Люси, но мрачное настроение распространилось и на все события дня; Перси вновь и вновь возвращалась мыслями к разговору с миссис Поттс на почте. Ее подозрениям, ее почти уверениям, что Юнипер помолвлена и собирается замуж. Сплетни так и липли к Юнипер, но опыт подсказывал Перси, что дыма без огня не бывает. Хотя, разумеется, не в этом случае.

Дверь за спиной со вздохом отворилась, из коридора пахнуло прохладой.

— Ну? — задыхаясь, спросила сестра. — Где она? Я слышала стук двери.

Если бы Юнипер и стала обсуждать личную жизнь, то только с Саффи. Перси задумчиво постучала по ободку бокала.

— Она уже наверху? — Голос Саффи упал до шепота. — Или это он? Какой он? Где он?

Перси расправила плечи. Необходимо откровенно признать свою вину, если она хочет добиться от Саффи сотрудничества.

— Они еще не пришли. — Она повернулась к сестре и бесхитростно, как она надеялась, улыбнулась. — Они опаздывают.

— Совсем немного.

Точно такой же вид — открытое, взволнованное лицо — бывал у Саффи в детстве, когда они ставили пьесы для папиных друзей, и никто еще не сидел в креслах для зрителей.

— Ты уверена? — уточнила Саффи. — Могла бы поклясться, что слышала стук…

— Поищи под креслами, если угодно, — беззаботно откликнулась Перси. — Здесь никого больше нет. Просто хлопнула ставня, вон та. Она разболталась во время грозы, но я починила.

Она кивнула на гаечный ключ на подоконнике.

Глаза Саффи широко распахнулись, когда она заметила влажные следы на платье сестры.