Анхель де Куатьэ - Маленькая принцесса (пятая скрижаль завета)

Наконец, до меня доходит, что ты уже не здесь, не со мной, не в этом кафе и даже не в этой жизни. У тебя начались видения. Ты уже с той стороны реальности. Ты на пути к пятой Скрижали. Господи, как я мог это проворонить!

– Данила, а о чем ты думаешь, когда говоришь – «правда»? – я задал тебе этот вопрос, понимая, что именно на него ты пытаешься сейчас ответить.

– Правда... – протянул ты и задумался. – Правда – это точка, после которой начинается жизнь. Во лжи нельзя жить. Ложь помогает существовать, но она убивает жизнь. И это труднее всего – не врать самому себе. Знаешь, я давно спрашивал себя – чем мудрец отличается от святого? И теперь мне кажется, я понял. Мудрый человек – это тот, кто знает правду о других людях, видит, что у них на сердце. Он – мудрый. А святой человек...

Тут ты опустил голову, потом поднял, но смотрел куда-то в сторону. Мне показалось, Что ты сейчас говоришь сам с собой – говоришь и удивляешься:

– Господи, это же так просто... И так, на самом деле, немного... Святой человек – только одно... Он принимает правду о своем сердце.

Я продолжаю рассказывать.

Данила смотрит на меня. Он растерян.

Пытается понять, как он мог все это забыть.

Впрочем, у меня не менее дурацкое ощущение.

Я словно живописую былинную историю:

«И пошел Данила... И сказал Данила...»

А сам Данила передо мной и все это слушает.

При этом, история не закончилась.

За окном две темные иномарки,

в них преследующие нас люди. Данила повернулся и уставился в окно:

– А они – кто?

– Меня сейчас больше интересует не кто они, а почему мы до сих пор живы, – отвечаю я.

– И это правда. – Данила, а ты и видения свои не помнишь?

– Нет, – отвечает он и мотает головой. Я, признаться, ему не верю. Нет, верю, конечно.

Но все это настолько маловероятно...

Как можно забыть то, что с нами случилось?!

– Рассказать? – спрашиваю я.

Данила активно кивает головой.

Нам приносят кофе, а я продолжаю.

*******

Ты начал слышать голоса – два голоса параллельно, мужской и женский. Насколько я сейчас понимаю, они возникли у тебя подспудно. Ты читал «Маленького Принца», а они начали звучать в твоей голове. Сначала обрывками фраз, отдельными словами. Тихо, на заднем плане, а потом все объемнее и отчетливее.

Постепенно эти голоса как бы вклинились в твое собственное сознание. Ведь был еще и третий – твой собственный внутренний голос. И произошла сшибка, ты потерялся. Время от времени ты отождествлялся то с одним из этих голосов, то с другим. Потом, наоборот дистанцировался от них. Но в целом, ты уже, конечно, не был прежним Данилой.

Я пытался представить, как это – у тебя в голове и твои собственные мысли, и плюс к ним еще два параллельных мыслительных потока. Любой бы с ума сошел! Это все равно что решать математическое уравнение, когда тебе в оба уха диктуют по целому художественному произведению! Как ты это выдерживал? Не понимаю.

Ты превратился в напряженное и задерганное существо. Моментами я смотрел на тебя, и мне хотелось плакать. Правда. Ситуация час от часа становилась все тяжелее и напряженнее. Ты – в помраченном сознании, а я не знаю, что делать.

*******

Яспрашивал у тебя о твоих видениях. Но все без толку. Ты отвечал путано. Ничего конкретного. И тогда я понял, что нужно делать. Голоса не оставляют тебя ни на минуту, следовательно, мне достаточно проникнуть в твое сновидение, и я узнаю, о чем они говорят.

Так мы и поступили. Впрочем, нам обоим это не сильно помогло. Ты был прав – ничего конкретного, просто мыслительный поток. Вот, что я услышал:

«...Он меня спрашивает: „Чего я хочу?“, – говорил женский голос. – А я не знаю, чего я хочу. Я хочу счастья. Да, обычного, нормального счастья. Я хочу, чтобы меня любили, я хочу чувствовать себя любимой. Вот мои „хочу“. И что дальше?! Что это меняет?

Дурацкий вопрос! Какая разница, чего я хочу?!

Все бессмысленно. Состояние пустоты, одиночества – это как рок, как бремя, как проклятье. Две вещи в жизни женщины абсолютно неизбежны – появление пыли на мебели и разочарование в мужчине. Мужчины – предатели по натуре. Это факт.

Да, может быть, он и прав. Да, я не знаю, чего я хочу. Но я точно знаю, чего я не хочу.

Я не хочу, чтобы кое-кто воспринимал меня как мать своего ребенка. Что это за статус – «мать моего ребенка»? Словно и не человек, а какой-то репродуктивный аппарат.