Дмитрий Холендро - Лопух из Нижней слободки

Окно читального зала выходило на улицу. Давно же он не был там, если вспомнить не может, когда в библиотеке появился рояль. Раньше, когда он заглядывал, не было. А теперь не заглядывает, даже стыдновато стало перед самим собой, но что поделаешь — се ля ва, как говорят городские мальчики, несколько переиначивая французское звучание на свой лад.

Алеша взялся за водосточную трубу и полез по ней к открытому окну читального зала. Может, это Надя играет, пробует рояль? Она же дома занималась музыкой! Пока он лез, звуки из окна слышались все громче и громче…

Забравшись, он уселся на подоконник… На весь читальный зал горела одна настольная лампа с зеленым абажуром, но и при ее свете Алеша узнал женщину за роялем. Это была — у него расширились глаза от неожиданности — да, это была уборщица Ариадна Арсеньевна, которая не раз просила его получше вытирать ноги перед входом в читальный зал. Это она играла! Ее широкая и короткая спина, на которой морщился серый рабочий халат, покачивалась. Как куриные крылья, расходились и сходились по бокам ее локти.

А играла Ариадна Арсеньевна складно, звуки то медленно лились, переходя один в другой, то взрывались, то пересыпались. Когда она опустила руки, Алеша захлопал. Оттого, что тихая ночь стояла за спиной и в зале было пусто, вышло довольно громко. Ариадна Арсеньевна вздрогнула и оглянулась.

— Не бойтесь меня, я не жулик, — крикнул Алеша. — Я вас знаю, Ариадна Арсеньевна!

Она пригляделась недоверчиво:

— А тебя как зовут?

— Сучков, Алеша.

— Что-то я тебя не помню… Ты зачем забрался?

— Послушать…

Ариадна Арсеньевна покачала головой, вздохнула:

— Это был Лист… Венгерский композитор и пианист…

Алеша кивал, но нельзя же только это и делать, поэтому он похвалил:

— Замечательно играли! — Причем так честно, что женщина отмахнулась и помолчала.

— Ах, послушал бы, как доченька моя играла! В консерваторию готовилась! Сейчас бы уже окончила…

— А где она?

— Не сберегла я…

Он не ждал такого ответа, не знал, как продолжать разговор, пока не спросил:

— Откуда здесь рояль?

— Бывшая директриса наша уходила на покой и подарила. Всю жизнь бессменно проработала в библиотеке и через три месяца, как ушла, умерла… А рояль оставила… читателям. Кто любит читать, любит и музыку. Это две половины одного дела. В книгах и в музыке — душа человеческая. Музыку любили Толстой и Ленин. Так она объясняла. У нас концерты проводятся, не так — ля-ля, а образовательные… Приходи завтра, будет вечер Густава Малера. — Ариадна Арсеньевна посмотрела на него и добавила: — Австрийский композитор… Две девушки из музыкального училища придут играть…

— А читатели не сердятся? — улыбнулся Алеша.

Она улыбнулась тоже:

— Так ведь завтра выходной! Только в библиотечные выходные проводим музыкальные вечера на общественных началах, а в будни… — Она показала ключик, выдернув его из рояля, белеющего клавишами под зеленоватым светом, как в воде…

Алеша смотрел на эти клавиши, и какая-то мысль вертелась в голове, уже казавшаяся удачливой… Ну!

— Ариадна Арсеньевна, зачем вы здесь с веником, со щеткой, когда умеете… — Он показал пальцами, как она играет.

— А где ж мне быть? Дома я одна, а здесь с людьми.

— Да нет! — Алеша махнул рукой. — Сможете вы, кроме этой, — он поискал слово, — содержательной музыки… например, шейк сбацать? Извините, так ребята говорят. Молодые. Повеселиться… потанцевать охота, а куда ни придешь… Где у нас танцуют? На ткацкой, на макаронной фабрике — в их клубах, в клубе кожзаменителей… И везде что? Краковяк! А тут, — он великодушно показал на рояль и Ариадну Арсеньевну, — живая музыка!

— Шейк?

— Я пластинки достану. Послушаете, сможете подобрать? У нас есть тетя Варя с баяном, но это ж… По сравнению с вами — полная самодеятельность! А вы сели — сыграли! — распалялся Алеша. — Что вам стоит?

— Смогу.

— Ребята не поскупятся. Насчет денег. Моя треть.

Ариадна Арсеньевна заскрипела стулом, отодвинула его и встала. И ушла… Не было ее довольно долго. Наконец появилась. С длинной щеткой, которую несла уже над плечом, замахнувшись. Она шла через читальный зал, брякая стульями у столов, раздвигая их по дороге. Губы поджала, и на них появились трещинки. Сейчас ударит!

Но Ариадна Арсеньевна крикнула, подходя:

— Слезай!

— Как?

— Как влез!

Уцепиться здесь за водосточную трубу было трудней и рискованней, чем внизу, однако Алеша изловчился, поехал по трубе, отрывая пуговицы, и через минуту был на тротуаре. Здесь его ждал милиционер.