Рита Мэй Браун - Гранатовые джунгли

- Мой муж думает, что ты студентка, которая оказалась на мели. Приехала на каникулы, а деньги кончились, так ведь?

- Да, мэм, именно так и было, и знаете, я не могу сказать родителям, что сюда ездила. Они с ума будут сходить.

Мужчина фыркнул.

- Вот дети! Где ты учишься?

- В Барнарде, в Нью-Йорк Сити.

- Ну и далеко же ты забралась! - сказала женщина.

- Да, мэм. Вы, наверное, так далеко не едете, правда?

- Нет, но мы едем на север в Стейтсборо, Джорджия, - она засмеялась.

- Хватает же тебе духу ездить автостопом, - удивился ее муж. - Никогда не видел, чтобы девушка так ездила.

- Может, вы раньше не видели, чтобы у девушки не осталось денег?

Оба захохотали и согласились, что дни безумной молодости снова в моде. Они были славные люди, домашние, провинциальные и скучные, но все равно славные. Они предупредили меня, чтобы я не влезала в машину, где больше одного мужчины, а старалась выбирать машины, где есть женщина. Когда они высадили меня на заправке «Гольф» в Стейтсборо, мужчина дал мне десятидолларовую бумажку и пожелал мне удачи. Они помахали на прощанье и уехали навстречу закату семьи ядерного века.

Я расположилась под старым деревом, утопающем в испанском мху. Спустя три часа, или даже больше, наконец остановилась машина. Водитель был примерно моих лет, свежевыбрит и один. Ну что ж, если он попытается что-нибудь сделать, в драке у нас равные шансы.

- Привет, куда тебе?

- Прямо и до Нью-Йорк Сити.

- Залезай, тебе повезло. Я еду в Бостон.

Я забралась в низкий «корвет» и молилась, чтобы не оказалось, что его недавно выпустили из лечебницы для душевнобольных. Хотя помолиться следовало бы ему, я-то как раз только что выбралась из-под ее сени.

- Меня зовут Ральф. А тебя?

- Молли Болт.

- Привет, Молли.

- Привет, Ральф.

- Почему это ты едешь автостопом? Знаешь, как это опасно?

- Знаю, только выбор у меня небогатый.

Я снова рассказала сказочку о том, что у меня кончились деньги. Ральф был невысоким, мускулистым, со светлыми кудрявыми волосами. Он учился в Массачусетском Технологическом на физика-ядерщика. Он был дружелюбным молодым человеком, интересовался мной, но был слишком вежливым, чтобы ринуться в атаку. Мне повезло с этой поездкой. Все, что приходилось делать - говорить с ним, развлекать его и подменять за рулем. Он спешил, так что мы с ним упустили сцену в мотеле, возможно, плачевную. Бардачок был забит декседрином {38} 38 Декседрин (декстроамфетамин) - лекарственное средство, действующее на нервную систему, применяемое при синдроме дефицита внимания и гиперактивности, также является рекреационным наркотиком. , так что не было опасности вырубиться. Всю дорогу вдоль восточного побережья мы проговорили без умолку. Под конец я стала разбираться в квантовой теории, а Ральф - в причинах восхождения Сталина. Наконец, когда мы проехали по туннелю Холланд, я осознала, что Нью-Йорк ни на один город не похож. Я оказалась в чужих местах без единого друга и почти без денег.

- Молли, давай я тебя отвезу домой. Я не против.

- Спасибо, но я бы хотела пройтись. Звучит неприлично, но я правда хотела бы. Высадишь меня на площади Вашингтона?

Я читала в какой-то книжонке, что площадь Вашингтона - центр Виллиджа, а Виллидж - центр гомосексуальности. Ральф высадил меня прямо перед аркой. Он подарил мне свой адрес, поцелуй, бодрое «пока» и уехал в облаке углекислого газа. Я едва удержалась, чтобы не позвать его назад и не сказать, что я ни черта не знаю в этом чудовищном городе, и почему бы ему не переехать в Нью-Йорк и не стать моим другом?

Температура была градусов тридцать {39} 39 По Фаренгейту; около нуля по Цельсию. , и все, что на мне было - тонкая куртка с водолазкой под ней, плюс 24 доллара 61 цент в кармане. Площадь Вашингтона не была сплошь заполнена голубыми, как я надеялась. Я пошла по Пятой Авеню, стараясь не расплакаться. Во всех направлениях встречались лица, и ни одного из них я не знала. Люди толкались, спешили, и никто ни разу не улыбнулся. Это был не город, а какой-то филиал ада, неоновые Висячие Сады, отраженные в моем мозгу. Но ад это или не ад, больше нигде для меня нет места, так что это место будет моим.

Я дошла до Четырнадцатой улицы. Бешеные покупатели, несущиеся за «Мэями» и «Кляйнами», чуть не растоптали меня. Я повернулась назад, к площади, там хотя бы было тише. Вечерело, моросил кислотный дождик. Я уже чувствовала, как отравленный воздух спекается в моих ноздрях, и глаза горят от дыма. Когда кончился декседрин, голод наехал на меня, как грузовик, но я боялась тратить деньги на еду. Я знала, что тогда не смогу ничего потратить на жилище. Видно, мне оставалось свернуться у фонтана в парке и замерзнуть до смерти. Руки у меня начали трескаться и кровоточить от того, что я тащила чемодан на холоде. Пальцы ног заледенели. Носков у меня не было. Кто же во Флориде ходит в носках? Сквер была пустынной, не считая нескольких парочек, которые прогуливались, и пьяных за столиками, расставленными в шахматном порядке. Ну и какого черта мне теперь тут делать?