Рита Мэй Браун - Гранатовые джунгли

- Чтобы можно было трахаться.

- Что? - у Лерой даже голос сорвался.

- Трахаться.

- Молли Болт, это грязное слово.

- Грязное не грязное, а так оно и бывает.

- А ты знаешь, что это такое?

- Точно не знаю, но вроде бы надо снимать всю одежду и путаться друг с другом. Помнишь, как Флоренс бесилась, когда те две собаки спутались между собой? Вот это оно и есть, по-моему. Не знаю, почему все этого так хотят, у тех собак был вид не очень-то счастливый. Я знаю, что это такое, потому что видела грязные книжки, которые Тед прячет под матрасом. Ты бы их видел! Стошнило бы тебя, как пить дать.

- Грязные книжки?

- Ну да, Тед их читает с тех пор, как у него стал голос ломаться. Если хочешь знать, по-моему, у него и мозги так же ломаются.

- Как ты выяснила, что он их читает?

- Выследила. После того, как ты засыпаешь, он снова зажигает свет, я и поняла, что он чем-то занимается, и подглядела за ним. Он читает. А в этом доме нет больше книг, кроме Библии и наших учебников. Ясно, что он не их читает.

- Ты и правда умная, Молли, - с восхищением сказал Лерой.

- Да уж знаю.

К этому времени Кэрри перестала кричать и стучать.

- Пойдем, посмотрим, может она согласится.

Слабый всхлип послышался из подвала, когда я постучалась.

- Мама, ты теперь готова выйти? Ты пойдешь на наш уговор?

- Ладно уж. Только выпусти меня из этой дыры. Здесь жуков полно.

Я отперла крышку и открыла. Кэрри сидела на ступеньках подвала, как маленькая девочка, скрестив руки и сжавшись в комок. Она взглянула на меня с неприкрытой ненавистью и выскочила оттуда, как чертик из табакерки. Схватила меня за волосы, прежде чем я успела увернуться, и начала бить по лицу и в живот, а когда я сложилась пополам, как скребок для труб, то стукнула по спине обоими кулаками. Я уже чувствовала, как глаз заплывает. Я так старалась вывернуться, что не слышала, как она там меня называет. Лерой в панике бежал. Он ни разу не пытался броситься на нее. Если бы он дал ей пару хороших пинков, может быть, я бы и вырвалась. Но Лерой был плохим тактиком, и трусоват был к тому же.

Вечером меня послали спать без ужина. Мне это было все равно, я все равно не смогла бы его съесть. Губы у меня безобразно распухли, даже говорить было больно. Все домашние услышали от Кэрри про все мои грехи, а я сама не могла и рта открыть в свою защиту. Наверное, она думала, что устыдила меня перед всеми, но я глядела на нее с гордостью, когда ушла в спальню. Она меня не затюкает, ни в жизнь. Пускай все бесятся, а я ни капли ей не уступлю, вот ни капли. Я ворочалась в кровати, но было так больно, что спать я не могла, и поздно ночью слышала, как Кэрри и Карл поругались. Раньше я никогда не слышала, чтобы Карл повышал голос, а сейчас, наверно, весь дом его слышал.

- Кэрри, девочка своенравная и умная, надо это помнить. Она шустрее всех нас, вместе взятых. Она и читать сама научилась, в три года, и никто из нас ей не помогал. Ты должна хоть как-то уважать ее умственные способности. Она хорошая девочка, только бойкая и проказливая, вот и все.

- Да к черту все ее умственные способности! Она ведет себя не так, как положено природой. Не годится девочке все время бегать с мальчишками. Она лазает по деревьям, копается в машинах, и, хуже того, она ими командует, а они ее слушаются. Она не хочет учиться тому, что надо знать, чтобы суметь выйти замуж. Будь она какая угодно умная, женщина без мужа не проживет. Мы ведь не можем девочку послать учиться. Это о мальчиках надо беспокоиться. Им придется на жизнь зарабатывать. Слишком уж ты носишься с ее способностями.

- Молли пойдет в колледж.

- Болтай!

- Моя дочь пойдет в колледж.

- Твоя дочь, твоя дочь! Смех один. В первый раз я от тебя это слышу. Она - ублюдок от Руби Дроллингер, вот она кто. Что это еще за бзик насчет твоей дочери?

- Она моя, все равно, что я был бы ей настоящий отец, и я буду заботиться за ней.

- Настоящий отец! Что у тебя за право об этом говорить? Был бы ты настоящим отцом, у меня была бы своя дочь, не такая, как эта дикая кошка, над которой ты так трясешься. Она была бы настоящей маленькой леди, вроде Черил Шпигельгласс. Твоя дочь! Тошнит уже.

- Милая, ты расстроена. Слышала бы ты себя сейчас! Молли - твоя, все равно что она была бы твоя дочь. У ребенка должны быть родители, и ты ей мать.

- Я ей не мать! Я ей не мать! - кричала Кэрри. - Я ее не рожала. Вот Флоренс своих детей сама родила, и она говорит, это совсем другое. Она-то знает. Она говорила, мне никогда не понять, что такое быть настоящей матерью. Что ты можешь знать? Мужчины в этом не смыслят. Они ничего об этом не знают