Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

— А нам, то есть мне и моему мужу Хорухазону Пахтасезонувучу, кроме искусства ничего не нужно. Образно говоря, мы не рабы мимолетных вещей и богатств. Мы — люди чувства и вечной любви к искусству! Когда пишешь картину, чувствуешь себя самым счастливым человеком на свете! Хотя мы — малоимущие, но это нисколько не смущает нас, наоборот, мы живем легко и свободно в душе. Мы счастливы, понимаете, Фарида Гуппичопоновна?.. А… простите, ради бога, где Ваш муж?! Вы не развелись с ним? — спросила Фатила.

Фарида, глядя на неё, задумалась на миг и, опустив глаза, заплакала.

— Ие, что с Вами, Фарида Гуппичопоновна?! Почему Вы плачете? Ой, простите, ещё раз, ради бога, я, дура, сказала что-то не так. Да Вы не обращайте на меня внимания. Мы, художники и поэты, бываем немножко того… Знаете ли, у меня и у моего мужа не хватает винтиков в голове… Я не знала, что муж Ваш… царство ему небесное… — сказала Фатила виновато.

— Да, было бы хорошо, если бы он сдох, сволочь… Он не умер! Этот негодяй изменил мне! — зарыдала Фарида, закрыв лицо ладонями. Услышав такое, художница ошалела. Вытаращив глаза, она резко набрала воздух в легкие и проговорила:

— Ну и дела!.. Какой подлец, а?! А как всё случилось, Фарида Гуппичопоновна?! Вы застали его в постели с его любовницей, что ли?! — спросила она.

— Да не-е-ет, Фатила, он, знаете, поехал в Россию, чтобы подзаработать денег и работал на фирме у своего друга, на предприятии по производству валенок. Он как-то раз прислал нам двадцать пар валенок на реализацию. Но потом перестал писать письма. Ну, думаю, у него, видимо, возникли какие-то проблемы или, может, он заболел. В общем, не спешила обижаться на него, так как я ему верила, как самой себе, любила гада так, как Джульетта любила Ромео! Я просто не ожидала такого поворота событий. Наоборот, я начала беспокоиться о нем. И вдруг приходит письмо. Обрадовалась, думаю, ну, наконец-то… Радостно вскрываю, значит, конверт и оттуда выпадает фотография… Оо-оо-х, как вспомню ту фотографию, так сразу у меня начинает всё внутри гореть… Гляжу на фотографию и глазам своим не верю — этот негодяй лежит на диване с женщиной, молоденькая такая, стройная блондинка. С тех пор душа моя горит в адском огне ревности и теперь, наверное, только пепел остался у меня в груди… Если бы самоубийство не считалось грехом, я бы давно наложила на себя руки, повесилась бы. Но есть у меня ещё маленькие беспомощные дети. Кроме того, я беременна от этого изверга, понимаете?.. Aх, как я любила и верила ему! Как он клялся в любви, Господи! Теперь я вообще не верю мужчинам! Иногда, когда уснут мои маленькие дети, я при свете луны или керосиновой лампы перечитываю его письма, и мне хочется порвать их на мелкие куски и сжечь. Но не могу… Что толку то? Ведь всеравно я их выучила наизусть и они не дают мне покоя, сверля мне мозги днем и ночью. А еще снится мне каждый день этот кретин со своей любовницей!.. Я не прекращаю думать о нем ни на минуту, не на секунду, Фатилочка! Почему он изменил мне? Зачем обманул он меня! Я ведь даже в мыслях не изменяла ему! Вот что мучает меня, сестричка… — горько плакала Фарида, прислонясь к стволу старой горбатой ивы с дуплом дятла.

Услышав это, Фатила поставила кисть с палитрой на этюдник, крепко обняла Фариду и заплакала:

— Не плачьте, ападжан! Вот увидите, пройдет время, и он вернется к Вам и, целуя Вам ноги, будет просить прощения!.. Постойте, постойте… А что, если это клевета?! Вы же лично не застали его в постели с этой, так называемой любовницей?! Клевета это такая штука… А вы читали роман нашего узбекского писателья Абдуллы Кадири «Минувшие дни»? — поинтересовалась Фатила.

— Дык какая я узбечка, ежели не читала романа такого писателя как Абдулла Кадири. Конечно, читала — сказала Фарида, вытирая слезы краем платка.

— Так, вот, как Вы помните, в том романе есть такие трагические сцены, где проклятый Хамидбай написал письмо Атабеку от имени Кумуш, в котором оклеветал обоих, но всё же временно смог разлучить возлюбленных. Но первая жена Зайнаб, которую не любил Атабек, из чувства ревности всё же отравляет её сильнодействующим ядом, и беременная красавица Кумуш умирает на руках у Атабека, харкая кровью и прося у него прощения. Написав этот эпизод, писатель тоже заплакал. Его сын Хабибулла сообщает своей маме, что его отец, то есть писатель Абдулла Кадири, плачет. Испуганная жена писателя Абдуллы Кадири, заявила, мол, твой отец, наверное, сошел с ума от напряженного труда над своим романом! С этими словами она зашла в кабинет мужа и увидела, что Абдулла Кадири действительно плачет.