Ирина Богатырева - Товарищ Анна (сборник)

Потом снова вылезли из домика на солнце. У соседей были дети, они играли в бадминтон, лаяла и прыгала за воланом та самая собачонка. Надежда Игоревна, поковырявшись одна, постепенно, как намагниченная частица, стала притягиваться к детям. Наконец остановилась чуть в сторонке от них и, не сводя глаз, смотрела на игру. Дети не обращали на нее внимания. Настя нервничала.

– Надо ее в домик увести. Сегодня тут слишком людно.

– Расслабься, – говорил Костя. – Ты что, боишься, что ее обидят?

Настя бросила на него возмущенный взгляд и снова стала смотреть на мать.

– Мне кажется, ты к ней неправильно относишься, – продолжал Костя. Ему нравилось ее доставать. – Прекрати называть ее мамой. Давай звать ее Наденька, и все станет на свои места. Можно говорить, что это твой ребенок. Наш. Ты хочешь ребенка?

– Дурак. Тебе вместе с ней лечиться надо, – бросила Настя.

Костя засмеялся, потом схватил ее за руку и потянул со стула:

– Пойдем. Если кому-то надо здесь лечиться, так это тебе. От занудства. Идем.

– Куда? Не пойду я, мне следить за ней надо.

– Пошли, пошли. Забудь, ничего с ней не случится. Что ты в нее вцепилась, если у тебя есть я?

Он стащил ее со стула и повел вниз, к слиянию рек. Там, в устье, вода бурлила и пенилась, летали брызги. Там росли деревья над узким течением, и было тенисто, даже прохладно после солнца. Огромные, причудливо облизанные водой валуны лежали в русле. Сюда еще не добрались туристы, и Костя, затащив упиравшуюся Настю поближе к воде, наконец-то поцеловал ее, прижав к себе, чувствуя все ее горячее от солнца тело. Отпустил и отстранился, сам выдохнул с облегчением.

Они целовались и обнимались, пока кто-то не спустился за водой. Застуканные, они побежали на широкую отмель Катуни. Сидели там, грелись на солнце, Настя гладила Костю по плечу, блуждая взглядом по берегам.

– Тебе здесь нравится? – спросил он.

– Да. Такая дикая красота. Хотя я море люблю.

– Почему? – Костя даже немного обиделся за свой Алтай.

– Я плавать люблю.

– Вот здесь, когда тепло, можно залезать в буруны, и будет как джакузи.

– Разве ж это – купаться! – засмеялась Настя. – Ты даже не знаешь, что это такое. У вас вообще купаются где-нибудь? В этом, в Телецком?

– Там холодно, но купаются и там.

– А где еще?

– Есть озера. Теплые, там можно, – ответил Костя неопределенно, и тут неожиданная счастливая мысль пришла ему в голову. Он хотел уже высказать ее, как вдруг сверху раздался такой нечеловеческий вопль, что их вздернуло, как от электрического тока.

– Мама! – закричала Настя и бросилась наверх. Костя – за ней.

Не добежав до домика, между кустов и той самой скалой они увидели Надежду Игоревну. Вся сжавшись, закрыв лицо руками, она визжала. От домиков бежали люди, тут же был алтаец – понукал упрямившегося коня, направлял его в куст.

– Нет ее, видишь! Тьок, тьок!

Но Надежда Игоревна продолжала рыдать.

– Мама! – Настя кинулась к ней и обняла, но стало только хуже: Надежда Игоревна затопала ногами в припадке, захлебываясь, заикаясь, рыдая, что-то пыталась рассказывать. Настя повела ее в дом.

– Гадюку увидела, – сказал алтаец Косте.

– Тут?

– Иеэ, ага. Перепугалась. – Он как-то по-доброму улыбнулся, как будто и правда перед ним был ребенок, а не пожилая несчастная женщина. Костя даже всмотрелся в его лицо, а потом пошел в дом, хотя ему туда не хотелось сейчас, но и торчать на улице, когда все на него пялились, тоже не мог.

Настя уложила Надежду Игоревну в постель. На столике были пузырьки с лекарствами, и она поила ее чуть не из всех сразу. Надежда Игоревна еще всхлипывала с тяжелыми вздохами, но уже не плакала.

– А сюда не приползет?

– Тихо, нет, пей.

– А вдруг, Настя, Настя, вдруг?

– Успокойся. Тебе нельзя так переживать. Пей и спи.

– Настя, а ты не уйдешь?

– Я тут, видишь.

– А Костя где?

– И Костя тут. Давай ложись.

Костя постоял еще и вышел из домика, опять присел у двери. Внутри еще долго уговаривались и всхлипывали. Кончилось тем, что Настя спела на мотив колыбельной ту самую песню, «Под небом голубым». Скоро после этого вышла сама, по-прежнему в купальнике. Села рядом.

– Ей такого ни в коем случае нельзя. Врачи сказали. Второй раз удар будет – и все.

– Спит? – перебил Костя.

– Ага, я ее всем напоила, чем могла, до вечера теперь проспит.

– Отлично, – сказал он решительно и поднялся. – Поехали.

– Куда? Не поеду я, вдруг проснется.

– Нет, она до вечера будет спать. Поехали.