Илья Троянов - Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом

Господу Богу нашему помолимся!

Ничего не скажешь, голос у него как труба!

…разрушь твое царство насилия и отпусти людей.

Я следую за тобой, брате мой, я еще не все позабыл.

Ибо заклинаю тебя именем того, кто уплыл прочь по морю аки по суку и усмирил бурю, взгляд же его обнажил дно морское и растопил горы… ибо заклинаю тебя именем того, кого несут крылья ветров, гонцами были ему ветры, верными слугами — огни.

Аминь.

Бай Дан взял на руки Алекса, который все так же мирно спал, и загляделся на задумчивое личико, может, вовсе и не личико, а маску, под которой разыгрывались космические бои… выведи и сам творение твое из вражьего рабства, избавь его от козней супротивника, недобрых встреч и от полуденного демона… не иначе этот самый демон заставил Алекса так поспешать во время рождения, не иначе это он перегрыз пуповину своими демонскими зубами.

Бай Дан и отец Николай раздели Алекса, обратили его к востоку, ибо там — Бай Дан еще помнил это — пребывало царство справедливости, на востоке восходит солнце, на востоке Спаситель, Иисус Христос.

Священник дунул на Алекса, на рот, на лоб, на грудь.

Изгони из него всякого духа недоброго и нечистого, что сокрылся и угнездился в его сердце, и отец Николай первый раз повторил это и начертал крест на лбу и на груди у Алекса, Александар бысть принят в сообщество мирское и в бесконечную мистерию, отец Николай повторил это и во второй раз, возложил руку на Алекса, дабы защитить его… тут вступил Бай Дан, изгони из него глупость и невежество, что будут внушать ему другие… изгони из него всякий дух недобрый и нечистый, что скрыто угнездился в его сердце, дух обмана и дух злобы, дух поклонения идолам и дух стяжательства, что скрылся и угнездился в сердце его, дух лжи и дух нечистоты…

Я иду следом, брате, я снова здесь.

Аминь.

Теперь отец Николай обратил Алекса лицом к западу, и это тоже сохранилось в памяти у Бай Дана, и это было ведомо всем присутствующим, да и как они могли забыть? Запад был царством тьмы и царством смерти.

— Отрекаешься ли ты от сатаны, и всех дел его, и всех ангелов его, и всей службы его, и всей пышности его?

А Бай Дану пришлось отвечать:

— Отрекаюсь.

И еще он пробормотал: князей нашего мира, их слуг, их службы и их блеска .

Отец Николай вопросил еще раз.

— Отрекаюсь.

И в третий раз.

— Отрекаюсь.

— Отрекся ли ты от сатаны?

С видом несколько измученным Бай Дан взглянул на своего двоюродного брата, да разве я уже не ответил на этот вопрос как нельзя яснее?

— Отрекся, отрекся.

— Отрекся ли ты от сатаны?

— Да, я…

Из-за возникшей после этих слов паузы отец Николай поднял взгляд и несколько испугался, увидев вызывающее выражение на лице у Бай Дана. Как бы он не учинил прямо тут что-нибудь непотребное…

— Отрекся, отрекся, — загремел Бай Дан, и окна задребезжали, и по воде в крестильной чаше побежали барашки.

— Отрекся ли ты от сатаны?

— Отрекся.

И Бай Дан дунул и плюнул в черта по настоянию своего двоюродного брата.

Далее он трижды подтвердил, что Александар прилепился душой к Христу. Уж раз вы так мило уговариваете меня солгать!

Потом он трижды произнес Символ веры, без единой запинки и без всякого выражения.

Итак, первую часть они благополучно преодолели, теперь на очереди была вода.

Благословенно царствие отца…

матери и всякого чистого чувства.

Одна из монахинь зажгла свечи, бойко закачалась кадильница.

Мы признаем благодать, мы возглашаем милость, мы не скрываем благодеяний…

Будь в общине своей, и община твоя будет в тебе, а что из жизни ты в нее привнесешь, то она сторицей возвратит тебе.

Мало-помалу Бай Дан не без охоты втянулся в этот диспут.

Отец Николай осенил крестом чашу, в которую ранее совал свою правую руку и на которую дунул.

Будешь ты помазан, дабы встать в строй за атлетами и борцами, дабы и у тебя была сила во лбу, груди и плечах, в руках и ногах.

Священник с головой окунул в воду маленького Алекса… крещается раб Божий Александар Луксов во имя Отца… Алекс открыл глаза, сквозь пелену воды мерцала какая-то черная фигура, пелена разорвалась, и Алекс увидел бородача, а позади него сверкающие огни… Аминь… а рядом кого-то безбородого… и Сына… снова и свет, и очертания фигуры исчезли за пеленой воды… Аминь… и Святого Духа… АлександарАлексАлекоСашоАлешаАлАлиАлабама , весело присвистнул Бай Дан, так что его могли слышать лишь Алекс да отец Николай… Аминь… ужотко я вымету ваш священный хлам, можете побиться об заклад своим ладаном … и Бай Дан тщательно обтер крестника. Затем на Александара надели подогретую рубашечку… одежды справедливости… и три монашки запели… подай мне ризы световые, ты, что облачаешься светом как одеянием… и Бай Дан, выполнив свой долг и пробудив в себе боевые силы, радовался предстоящей выпивке и возможности чокнуться с двоюродным братом, который тем временем подводил службу к финалу… Оправдан есть и возвышен есть, окрещен, возвышен, помазан, освящен, омыт… это правда, о храбрый малыш, не издавший ни звука, ты омыт и при этом ни разу не пискнул, надеюсь только, что ты не станешь одним из тех, кто готов все вытерпеть, все принять, ко всему привыкнуть, с ангельским терпением, с овечьей кротостью… после чего Алекс лишился своих редких волосиков под ножницами у священника. Он был принят в общину, он пережил троекратное разрывание завесы, как отцы его и отцы отцов его… и ныне, и присно, и в эоны эонов.