Валентин Черных - Свои

Я позвонил режиссеру, и он весело сообщил мне:

— Сказал спасибо. Завтра будут смотреть в комитете.

Я уже знал: если режиссер веселый, значит, пьяный. Во время съемок он запивал дважды: перед самыми съемками и перед монтажом. Нормальный режиссерский страх. Подготовка закончена, завтра надо сказать «Мотор!», и уже невозможно остановиться, подумать, посомневаться, — каждая съемочная смена стоит слишком дорого.

И перед монтажом тоже обрушивался страх. Из нескольких десятков тысяч метров пленки надо смонтировать фильм, и хочется оттянуть это вхождение в неизвестность.

Значит, он запил в третий раз. Тоже понятно. От мнения на дачах зависело, как скоро он сможет получить следующую постановку. Будут даны указания: хвалить или ругать. Поедет ли фильм на фестиваль — даже не в Венецию, Канны и Берлин, у этих фестивалей были свои отборщики, а хотя бы в Карловы Вары или Варну, куда посылали фильмы без мнения устроителей фестиваля. От руководства зависело присуждение фильму категории: по первой режиссер получал в два раза больше денег, чем по третьей. Вечером мне позвонила редакторша и сообщила:

— Режиссер запил.

— Я знаю.

— Завтра с утра фильм будут смотреть в ЦК комсомола, поедете вы, как главный герой, и я.

— А почему в ЦК комсомола?

— Фильм о молодом герое. В Кинокомитете хотят заручиться поддержкой комсомола.

Формулировка не для посвященных. Комсомол никого не защищал. Комсомол — цепной пес партии, говорил Афанасий. Их выпускают выгонять из берлоги медведя и травить его, пока не подойдет охотник, не прицелится и не уложит зверя наповал. Они могут защищать только хозяина.

Во рту стало сухо. Жаль, конечно, но не корову проигрываем, как говорила моя мать, повторяя слова своего отца, моего деда. Корова — главная крестьянская ценность. Но как оценить потерю целого года жизни?

К десяти утра я подъехал к зданию ЦК комсомола, через сквер начиналась Старая площадь с комплексом зданий ЦК партии. Недалеко была Лубянка — Комитет государственной безопасности, рядом Кремль. Наверное, они соединены подземными переходами, подумал я тогда и не удивился, когда через много лет узнал, что они соединены законсервированными линиями метро.

Секретарша, девушка лет двадцати, высокая, в узкой длинной юбке и кофточке с темным бантом, напоминала молодую революционерку, какими их изображали в кино, только разрез на юбке был выше колена — скромно и сексуально. Она провела нас в маленький кинозал мест на двадцать. Фильм смотрел секретарь ЦК по пропаганде.

Он вошел в зал, поздоровался с редакторшей, пожал мне руку, и я понял: с фильмом что-то происходит — я всегда чувствовал надвигающуюся неприятность.

Секретарь, полноватый, румяный, выглядел лет на двадцать пять, хотя ему было больше сорока.

Пахло от него кофе, — наверное, только что пил, — хорошим табаком и ненавязчивым легким одеколоном. Лет пятнадцать в чиновниках. Профессиональные чиновники отличались умением носить костюм, всегда хорошим, но умеренным загаром и округлостью плеч. Такие плечи у мужчин, которые много лет не работали физически и не занимались спортом.

Секретарь смотрел фильм молча. Я сидел сзади, и мне показалось, что он уснул. После просмотра он спросил:

— А где снимали?

Я назвал район и деревню в Подмосковье.

— Замечательная русская природа, — сказал секретарь. — О художественных достоинствах фильма вы знаете лучше меня.

И я понял, что сейчас он скажет: «До свидания» — и уйдет.

— О художественных достоинствах мы знаем. От вас хотели бы услышать о политических достоинствах фильма.

— А не слишком ли вы самодовольны в своих мнениях о достоинствах фильма? — тут же вскинулся секретарь. — Вы когда в последний раз были в деревне? Я не имею в виду время съемок.

— Понятие «в последний раз» для меня неприменимо. Я вырос в деревне. Моя мать по сей день живет в деревне.

Я, конечно, передергивал, Красногородск — не совсем деревня, но жили там все-таки по законам и привычкам деревни.

— И что же? — спросил секретарь.

— Ничего. Вы спросили, я ответил.

— И я вам тоже отвечаю. Я посмотрел фильм не по вашей просьбе, а по просьбе директора студии, ему я и сообщу свое мнение.

— Простите, — сказала редактор. — Мы в растерянности, потому что не знаем, какие поправки надо вносить.

— Поправки вы, конечно, внесете. Я вам советую поговорить с товарищами из отдела сельского хозяйства на Старой площади. Фильмом недоволен заведующий отделом. Это все, что я могу вам посоветовать.