Валентин Черных - Свои

— А удобно?

— Удобно. Запомни: подарки любят все, даже самые богатые и счастливые. Ты когда собираешься в Москву?

— Экзамены через две недели.

— Чтобы не считать копейки, вот тебе пособие. — И Жорж протянул мне конверт. Я впервые получал деньги в конверте и даже не заглянул в него, считая это почему-то неприличным. Потом я научился принимать подарки и восхищаться ими. Конверт я открыл дома и пересчитал деньги. Пятьсот рублей я никогда в руках не держал. На поездку в Москву мы с матерью отложили двести рублей. Их хватало на билеты, на еду, я еще собирался купить две рубашки с короткими рукавами и сандалеты: лето в том году было жарким.

Вероятно, Жорж и оперуполномоченный КГБ обсуждали, куда мне поступать — в военное училище или на актерский факультет. В военные училища поступал каждый третий из сельских районов, военная контрразведка, наверное, присматривалась к своим будущим кадрам за время учебы. Кто принимал решение о моем поступлении на актерский факультет, я уже никогда не узнаю, но в каком-то отделе аналитического центра КГБ дали установку обращать внимание на потенциальных агентов с актерскими способностями. И Жорж передал мне эту установку как свои умозаключения.

Через две недели почтовая грузовая машина везла в Псков посылки. Мать договорилась, и я доехал в кабине с шофером, сэкономив деньги.

В Москве я нашел дом, в котором останавливались псковские граждане. Маленький, худенький и бойкий москвич — я потом таких буду называть «московскими воробьями», а ко мне приклеится кличка «Московский ястреб» — дал мне ключ от входной двери и показал мою кровать. В трехкомнатной квартире, учитывая кухню и коридор, стояло девять кроватей и раскладушек. Хозяин квартиры переехал в квартиру новой жены, а свою квартиру сдавал приезжим, которые приезжали, чтобы завоевать столицу или прикупить одежды и продуктов. В провинции стали исчезать даже консервы.

В моем фибровом чемодане лежали выстиранные и накрахмаленные матерью сорочки и отглаженные ею брюки. С этого дня начинался следующий период в моей жизни.

Поездка в Москву и запомнилась, и не запомнилась. Я знал Москву по телевизору, и меня мало что поразило. В первый же день я съездил на Красную площадь, посмотрел на Кремль, дождался смены караула. Солдаты в хромовых начищенных сапогах, держа карабины на весу, печатали шаг и разворачивались, как роботы. На меня это не произвело впечатления. И вообще, Москва мне показалась почти знакомым городом. И в телевизионных новостях, и в кинохронике я видел и университет, и станции метро, и памятники Маяковскому и Юрию Долгорукому.

Вечером я позвонил по телефону режиссеру, который охотился вместе с Жоржем.

— Да, — ответил голос усталый и тягучий.

— Я приехал из Псковской области и привез вам мед от лесника Жоржа. Я готов привезти мед в любое удобное для вас время.

— Привозите хоть сейчас. Записывайте адрес.

— Адресу меня есть.

— Мой дом впритык со станцией метро «Аэропорт». Внизу сидит консьержка. Если спросит к кому, назовите мою фамилию. Я ее предупрежу, и вас пропустят.

Я назвал фамилию режиссера, консьержка, женщина лет шестидесяти, почему-то в теплой вязаной кофте, кивнула мне, и я вошел в лифт.

Режиссер оказался сорокалетним и не очень трезвым.

— Проходи, — сказал он. — Мои на даче. Выпить хочешь?

— Спасибо. Жарко.

— А чай будешь?

— Буду.

— Ты ужинал? Хочешь, я сварю пельменей?

— Спасибо. Не надо беспокоиться.

— Это ты зря. Когда хочешь есть и тебе предлагают, никогда не отказывайся. Меня лесник о чем-то просил. О чем?

— Я во ВГИК поступаю.

— На какой факультет?

— На актерский.

Режиссер задумался.

— А кто в этом году набирает?

— Я не знаю.

Режиссер внимательно на меня посмотрел:

— А что ты знаешь?

— Мало что. Но я надеюсь, что вы мне расскажете.

— Расскажу. Школу в стране заканчивают двести тысяч. И всегда находятся две тысячи, которые хотят быть актерами. А надо отобрать двадцать. Значит, на одно место примерно сто человек. Как выбрать из ста одного? Этого одного из ста надо выделить и запомнить. А запомнят, если понравишься. Но у педагога, к которому ты поступаешь на учебу, есть свои пристрастия. Одно он любит, другое не любит. Как я и ты. В творчестве нет таких четких критериев, как в физике, спорте или балете. Поступая в физико-технический, ты сдаешь экзамены на пятерки, и тебя принимают, потому что ты решил предложенные тебе задачи. Правда, решить их трудно, составлены они нестандартно. Их невозможно выучить, их надо именно решить. А решив, ты выдерживаешь экзамен, и тебя принимают на учебу. В киноинституте тоже есть экзамены по литературе, истории, иностранному языку, но прежде чем тебя к ним допустят, надо пройти творческий конкурс.