Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

- Нет, мама, теперь великая мастерица на все руки. Дядя Олег, ведь это правда?

- О чем речь!

- Впрочем, - отступил Сергей, - за десять лет… Жизнь всему научит.

- А уж я не говорю о том, как мама квартиру свою отделала. Прямо все сияет!

- Что, лучше, чем наша? – Сергей Павлович уделял квартире немало сил и времени, но поскольку ремонтом занимался он сам и почти никогда не доводил его до конца, конечно, никакого сравнения не могло быть.

Саня ушел к себе почитать и готовиться ко сну.

- Ты когда последний раз видел Людмилу Ефимовну? – спросил Олег.

- Люську? Да весной. Не этого, а прошлого года, когда она вышла было замуж и важничала. Хочешь пива?

- Давай. Я тоже тогда ее видел, - рассмеялся Олег. Он был на голову выше своего брата и посматривал на него свысока. Оба стояли у стола. Однако старший брат тоже, как привык с детства, поглядывал на Олега свысока, хотя и снизу вверх. – А сегодня я ее не узнал. Она решительно помолодела лет на десять! А красива была она всегда.

- Красива? Гм, - усомнился бывший муж. – На личико – да. Бюст – хоть куда. А фигурой не вышла, то есть никогда не умела одеваться, все у нее выпирало… Баба и баба. А бабы мне быстро надоедают.

- Нет, она решительно сбавила вес и теперь тонка, подвижна, как в восемнадцать лет, когда ты впервые свел нас.

- Что, она понравилась тебе тогда? – с мечтательным видом спросил Сергей.

- Конечно! Но именно как твоя жена. Вы уже тогда чем-то были похожи друг на друга.

- И ты ей тогда приглянулся. Помню, она чуть не расплакалась с досады, что поспешила выйти за меня, когда у меня есть такой брат. Уверяла, что никогда бы за меня не пошла, если бы познакомилась с тобой чуть раньше. Не в том дело, разумеется, что она в тебя влюбилась или могла бы полюбить, нет. Рядом с тобой я всегда проигрывал в одних глазах и выигрывал – в других. Когда меня предпочитают, мне, конечно, приятно, будем откровенны. Но когда отдают предпочтение тебе, это всегда для меня было хорошим знаком – моментом истины, так сказать…

- Это я знаю. – Олег допил стакан и опустил его на стол. – Я хочу сказать о Людмиле Ефимовне. Знаешь, она в высшей степени талантливая личность. Это есть и в тебе. Но в ней – это сила, блеск, красота, жизнь!

Сергей удивленно вскинул голову.

- Ага! – проговорил он. – Ну и ну! Значит, она принялась за тебя. Ну нет, этот номер у нее не пройдет.

Олег весело рассмеялся.

- Но почему? – возразил он. – У меня всегда было и есть к ней родственное чувство – то, чего, кстати, я почти не испытываю по отношению к тебе и совсем не знал по отношению к твоей второй жене. Странно, до чего эта несчастная женщина оказалась случайной в твоей жизни! А внесла бед и страданий – на всю жизнь.

- Может быть, ты прав, - неохотно согласился Сергей.

- Уже поздно. Мне пора.

- Саня, дядя Олег уходит.

Саня выглянул из своей комнаты и таинственно проговорил:

- Дядя Олег, не забудьте.

- А? Что такое? – насторожился Сергей Павлович.

- Ах, папа, все равно мне надо будет предупредить тебя. На субботу мама позвала нас на обед.

- Как? И меня?

- Нет, о тебе речи не было. Меня и дядю Олега.

- Мне от этого не легче! – Сергей Павлович шумно вздохнул и вспылил: - Черт! Что это она надумала? В субботу я вас к этой дурехе не пущу!

- Почему, папа? Или ты хочешь поехать с нами?

- Еще чего! Она и добивается, чтобы мир вертелся вокруг нее, чтобы мы плясали под ее дудку.

- Она хорошая, папа! – заявил Саня дрожащим от слез голосом. – Она добрая! Она хочет помогать всем. Она бы охотно помогала нам, если бы ты согласился на это. А что ты дуешься на нее, если сам первый бросил ее, да еще с малым ребенком на руках?

- Хватит! Я вижу, она уже успела забрать тебя в свои руки. Она хорошая, она добрая… А я негодяй и подлец…

Олег невольно рассмеялся и распрощался.

Он жил в старом доме, в небольшой коммунальной квартире, с соседями пенсионного возраста, продолжающими, впрочем, работать. В комнате его едва помещались старый диван у двери, шкаф и письменный стол у окна с видом (в отдалении, и то если привстать) на Литейный мост с “Авророй” в устье Большой Невки. Вся стена справа у входа была заставлена книгами – единственная роскошь и отрада одинокого отшельника, ибо, имея такое пристанище, весьма далекое от современных удобств, поневоле станешь им. Приятели не засиживаются, а какая-нибудь приятельница, нечаянно забежав к нему, чувствует себя так, как будто оказалась в его объятиях. Это, конечно, мило, но как можно жить здесь? Так, не обойденный вниманием молодых женщин, Олег Букин жил один, находя свое положение удобным для решительного движения вперед. Он был (по современным меркам) молодым ученым, настоящая карьера которого еще вся впереди.