Дуглас Кеннеди - Покидая мир

Захлопнув дверцу, я обежала машину и уселась на водительское место. Мотор завелся сразу же. Когда я взялась на баранку, руки у меня вдруг заходили ходуном, так что пришлось с силой сжать руль и подождать, пока уймется дрожь. Я включила фары, выжала сцепление, развернулась и, всматриваясь в освещенную дорогу, выехала на грязную проселочную дорогу. Минут пятнадцать мы прыгали по колдобинам. Айви молчала, а я пыталась взять себя в руки и не впасть в прострацию после испытанного шока. Наконец, последний раз подскочив на ухабе, мы выбрались на ровное шоссе, и я вспомнила, что здесь Корсен резко повернул вправо. Значит, нам нужно сворачивать влево. Но сначала я включила мобильный телефон и вытащила из бумажника карточку. Карточку с координатами сержанта Кларка. Последним в списке был указан номер его мобильника. Я набрала его. Трубку сняли не скоро — голос сержанта звучал хрипло, и я сообразила, что разбудила его.

— Сержант, это Джейн Говард.

— Кто?

— Джейн Говард.

— С ума сойти, вы знаете, который час?

— Точное время четыре часа тридцать одна минута. А вам придется немедленно сесть в машину и приехать за мной в Таунсенд.

— Что?

— Я примерно в полутора часах от Таунсенда, так что не теряйте времени. Мы с вами встретимся у таунсендской церкви Божьих Ассамблей.

Теперь сержант совершенно проснулся.

— Ну, это уже слишком… — Кларк был явно раздражен. — Вы перешли черту. Вы даже не представляете, какие вас ждут неприят…

— Мне нужно, чтобы вы были там, — перебила я. — И еще мне нужно, чтобы там была «скорая помощь».

— Зачем? Чтобы сразу вас забрать?

— Я везу Айви Макинтайр.

Молчание. Потом:

— Вы бредите.

— Вы хотите, чтобы я тащила ее к вам в Калгари, в такую даль?

— Это серьезно?

— Серьезно.

— Вы с ума сошли.

— В самую точку, сержант. Я действительно сошла с ума.

Через два дня я уехала из страны. А сержант Кларк даже самолично подвез меня до аэропорта, чтобы убедиться, как он выразился, что меня «удалось-таки выпихнуть из города».

Но я опять забегаю вперед…

Таунсенд.

Дорога была пустынной, и я долетела за девяносто минут, остановившись только однажды у заправочной станции, чтобы наполнить бак и купить несколько бутылок воды. Когда я расплачивалась, кассирша — лет двадцати, никак не больше, — окинув меня взглядом, заметила:

— Извините, что так говорю, но, похоже, ночка у вас была бурная.

Изобразив улыбку, я ответила:

— Даже не представляете насколько.

Я вернулась в машину. Айви лежала, все так же свернувшись клубком, и сосала большой палец. Сев рядом с ней, я откупорила литровую бутылку воды и предложила ей попить. Никакой реакции. Тогда я приподняла девчушке голову и держала у ее рта бутылку до тех пор, пока она не проглотила поллитра воды за раз. Вода, казалось, вернула девочку к жизни. Она оттолкнула было бутылку, но тут же схватила меня за руки и, снова вцепившись в нее, жадно допила оставшиеся поллитра.

Мы снова двинулись в путь; дорожный знак сообщил, что до Таунсенда осталось сто пятьдесят километров.

— Сейчас приедем, о тебе позаботятся, помогут, тебе станет лучше, — утешала я девочку.

— Честно?

Голосок был слабый, надтреснутый, и все же я слышала ее голос.

— Обещаю, — ответила я.

— Как вас зовут?

— Элинор, — солгала я. — А тебя как зовут?

— Я вам уже говорила: Айви.

Я улыбнулась:

— Вообще-то, я знаю, кто ты.

Айви замолчала. Прошло минут десять, и она снова заговорила.

— Он убил других девочек, — сказала она неожиданно.

— Он тебе так сказал? — Я старалась говорить спокойно, чтобы не показать, насколько потрясена услышанным.

Айви кивнула.

— Он говорил о Хильди и Мими?

Она опять кивнула.

— Он сказал, где похоронил их? — спросила я.

— Там под сараем подвал. Он говорил, что я тоже там окажусь, когда надоем ему.

Она снова погрузилась в молчание. Потом, за пять минут до въезда в Таунсенд, еще раз подала голос:

— Первым делом мне нужно поговорить с папой. Я знаю, что он очень из-за меня переживает.

Я до боли закусила губу и промолчала.

Первые лучи света уже пронзили ночную тьму, когда мы пересекли границу городка. Свернув на улочку, ведущую к таунсендской церкви Божьих Ассамблей, я сразу увидела, что нас ожидают два полицейских автомобиля, какая-то машина без опознавательных значков и карета «скорой помощи». Я подъехала к парковке, и навстречу нам бросился Кларк. С ним была офицер Риверс. Кларк взирал на меня с непробиваемым недоверием профессионала к дилетанту. Выбравшись из машины, я кивнула полицейским и распахнула переднюю пассажирскую дверцу. Кларк и Риверс заглянули в салон, откуда на них смотрела Айви. Я видела то же, что видели они: ввалившиеся глаза, порезы и ссадины, воспаленные язвы на губах, ужасная, возможно гангренозная, рана на щиколотке. Риверс прижала руку к губам. Даже Кларк — мистер Профессионал, Крепкий Орешек — вздрогнул, а потом замахал рукой, подзывая медиков.