Дуглас Кеннеди - Покидая мир

Полные собрания Баха, Бетховена и Шуберта поддерживаю.

И буду очень рада пойти с вами на концерт Хьюитт. Но позвольте мне пригласить вас на ужин .

Он написал:

Нет, ужин за мной. Я заказал столик в «Театро» на шесть вечера. До встречи.

За время между приглашением и самим ужином я сталкивалась с Берном в библиотеке раз десять. Каждый раз, завидя меня, он смущался, застывал и ограничивался кивком. Мне хотелось подойти и сказать ему: Послушайте, ведь это всего лишь ужин и концерт. Перестаньте пугаться так, будто у нас роман, а я замужем за пьющим и безумно ревнивым морским пехотинцем, который чуть что хватается за ствол…

— Знаешь, мне кажется, что Верн тебя побаивается, — сказала мне Рут накануне концерта.

— Почему ты так думаешь?

— Он так торопливо отводит глаза каждый раз, как ты попадаешь в поле его зрения.

— Может, у него есть более симпатичные и интересные объекты для рассматривания.

— А может, он в тебя втрескался?

— Может, не стоит ко всему относиться так, будто мы все еще школьники. Он стеснительный человек, вот и все.

Верн жутко нервничал и крутил в пальцах уже пустой стакан из-под виски, когда я вошла в «Театро». Это был один из самых больших и шикарных ресторанов в Калгари, расположенный всего в квартале от библиотеки и напротив концертного зала Джека Сингера, где играла в тот вечер Анджела Хьюитт. Я сто раз проходила мимо, но никогда не заглядывала внутрь и понятия не имела о меню — дорогие рестораны никогда не привлекали меня, даже в недолгие дни работы во «Фридом Мьючуал», когда в кармане водились шальные деньги. Но оделась я для этого выхода нарядно — в длинную черную юбку, тонкий черный свитер с высоким горлом и черные сапоги. Увидев меня в таком виде на работе, Бэбс и Рут не замедлили учинить мне допрос насчет того, не собираюсь ли я вечером на «крутое свидание».

Я только улыбалась и ничего не отвечала. Но когда метрдотель отвел меня на место, позади роскошного бара в манхэттенском стиле, в зал, словно сошедший с картинки глянцевого журнала, я невольно подумала, что объект этого «свидания» вполне мог бы сойти за моего отца. Верн был в своем неизменном твидовом пиджаке, рубашке в мелкую клеточку и галстуке, который носил каждый день. В руках он держал стакан из-под виски.

— Готова спорить, что это «Кроун роял», — указала я на стакан, когда Верн, поднялся, чтобы поздороваться.

— Не желаете присоединиться?

— Я подумывала о мартини с джином.

— Когда-то я был большим любителем мартини с джином. Какой джин?

— Я не настолько в этом разбираюсь.

— Самый лучший — «Бомбей».

Верн поднял палец, привлекая внимание официанта.

— Без льда, с оливками? — уточнил он у меня. Я кивнула.

Он заказал мартини.

— Вы не хотите повторить? — спросила я, понимая, что ступаю на зыбкую почву.

— Я не могу. Две порции за вечер — мой лимит. Разумеется, иногда я его нарушаю. Но когда это случается…

Он вытавил вперед ладони, будто пытаясь сдержать какой-то напор.

— Вы вступали в «Анонимных алкоголиков» или что-то в этом роде? — осведомилась я.

— О да! Четыре года в АА. Мой наставник до сих пор регулярно звонит, проверяет, как я держусь. Ему очень не нравится, что я вообще пью. Все они там немного доктринеры и янсенисты. Я-то, поскольку выпивка стоила мне профессии — и я был уже на пути к циррозу, — твердо решил, что сумею с этим покончить и сам, без громких слов о божественном. Но Чарли — это мой наставник — беспокоится, что я могу соскользнуть, если буду выпивать, как сейчас, по два глотка за вечер.

— Трезвость — это добродетель, которую все несколько переоценивают.

— Совершенно согласен, но только если не переходить границы, которую сам себе установил. Поэтому два глотка — лучше, чем ничего. Но три глотка…

— Вы рассказывали, что преподавали, когда жили на востоке. Как это началось?

— Примерно через год после того, как выписался наконец из больницы. Но вряд ли вам интересно слушать про мою ничем не примечательную жизнь…

— Вообще-то интересно.

— Потому что в ней все так нескладно?

— А у кого по-другому?

— И то правда.

— Мне просто хотелось…

— Давайте сначала сделаем заказ.

Он указал на лежащее передо мной меню. Раскрыв его, я тихо ахнула, обнаружив, что горячие блюда стоили от двадцати восьми до сорока двух долларов.

— Давайте заплатим вскладчину, — предложила я. — Уж очень здесь дорого.

— Я только вчера получил чек из «Граммофона». Этого хватит на весь сегодняшний вечер, тем более что английский фунт пока еще вдвое дороже канадского доллара.