Дуглас Кеннеди - Покидая мир

Мне понадобилось около двенадцати часов на то, чтобы отделить себя от себя же самой. Я провернула все очень быстро. Сообщив сотруднице за стойкой регистрации, что задержусь в «Холидей Инн» еще на две ночи, я, опираясь на палочку, добралась до мрачноватого торгового центра через дорогу от гостиницы. Там я купила телефонную карточку за двадцать долларов, мясную нарезку и хлеб, ножницы и несколько бутылок воды.

Вернувшись в номер, я уселась за телефон. Я позвонила в «Америкен Экспресс», «Дискавери», «Визу» и «Мастеркард» и закрыла все свои счета. Все четыре служащих по обслуживанию клиентов поочередно пришли в ужас от моего решения отказаться от услуг их компаний. Дама из «Америкен Экспресс» даже задала мне прямой вопрос:

— Мы что-то сделали не так, чем-то вам не угодили?

— Все в порядке, — уверила я ее. — Просто в настоящее время ваша кредитная карта мне больше не требуется.

— Очень жаль… Но мы не хотим вас терять.

— Я уверена, вы оправитесь от этой потери.

Потом я связалась по телефону с сервисной службой своего банка в Бостоне и попросила сделать денежный перевод, сняв с моих карт остатки средств, а потом порезала все карты на куски. Один пластиковый прямоугольничек я все же оставила нетронутым — банковскую карту для своего текущего счета, на котором после всех операций должно было оказаться в конечном итоге двадцать три тысячи восемьсот шестьдесят три доллара восемьдесят четыре цента. Достаточно, чтобы продержаться какое-то время, особенно с учетом того, что университет Новой Англии продолжал ежемесячно платить мне жалованье.

Университет Новой Англии. Это был, так сказать, мой следующий порт захода. Открыв свой ноутбук, я подключилась к беспроводной сети гостиницы и вошла в Интернет. Я не заглядывала в свой почтовый ящик с тех самых пор, как пять недель назад уехала из Бостона. В нем оказалось триста тридцать восемь сообщений. Я уничтожила их все, не прочитав ни одного, хотя и видела, что многие письма были от Кристи, от моих коллег и даже одноклассников — кто-то явно разослал всем мой электронный адрес после…

Но сейчас я не могла читать слова сочувствия — слишком острую боль они причиняли, как и предложение лучшей подруги поселиться в ее доме, сделанное, разумеется, из самых искренних побуждений. Я насчитала восемнадцать сообщений от нее. Клик, клик, клик… все они отправились в небытие.

Почистив заодно и папку с недавно уничтоженными письмами на своем сервере, я написала письмо профессору Сандерсу. Сообщение было коротким и деловым: после известных событий, происшедших в моей жизни, я, к сожалению, вынуждена покинуть кафедру и посему прошу освободить меня от занимаемой должности с сегодняшнего дня. Еще я поблагодарила его за сочувствие и поддержку после…

Прошло пятнадцать минут, и я получила ответ:

Дорогая Джейн.

Я сейчас как раз в Интернете, поэтому отвечаю на ваше письмо безотлагательно. Мы все здесь конечно же волнуемся и переживаем за вас и очень радовались, узнав, что после несчастного случая, хотя и кошмарного, вы остались живы и восстановили здоровье. Касательно вашего заявления об уходе — университет весьма заинтересован в том, чтобы сохранить вас в штате. В настоящее время ваши обязанности выполняет аспирант Том Бэрроу, способный парень, но до вас ему далеко. Сам президент просил передать вам, что считает вас ценным сотрудником. Он уверил меня, что сохранит полную ставку за вами и гарантировал оплаченный отпуск до начала осеннего семестра, когда, как он надеется, вы решите вернуться. Эту надежду разделяют абсолютно все сотрудники кафедры, и в первую очередь я сам .

Учитывая все обстоятельства, я прекрасно понимаю, почему вам хочется порвать все связи с тем, что имело отношение к недавнему прошлому. Но хочу, чтобы вы знали: невзирая на все трудности, возникавшие во время вашей работы в университете Новой Англии — вынужден признать, что я и сам не слишком старался облегчить вам жизнь, — все здесь относятся к вам с искренним уважением, а студенты вас любят. Одним словом, мы не хотим вас лишиться.

Не уверен, что вы читали мое письмо, написанное после трагедии. Когда несколько лет назад девятилетний сын моей родной сестры умер от рака, она выбрасывала все сочувственные письма — не могла их читать. Хочу повторить написанное мною тогда: трагедии, подобные той, которую вам пришлось пережить, столь чудовищны, что требуется немалое время, чтобы суметь найти в себе силы двигаться дальше. Именно поэтому — по крайней мере, на время — я не принимаю вашей отставки. У нас в запасе еще три или четыре месяца, так что мы успеем найти вам замену, если вы так и не передумаете. Но я искренне надеюсь, что осенью вы возвратитесь к нам.